качай извилины здесь!

автор:

стихотворный сборник № 5
КАТАСРОФА

(избранные стихи 1990 года)

  Подарок на память

 

Я оставляю не портрет

И не стихи, кривые насквозь –

Я оставляю наше счастье,

И жизнь пронзаю болью лет.

29/X-90

 

 

***

 

   «Ходу, думушки резвые! Ходу!!!»

                             В.С.Высоцкий

 

Вперёд, войска мои! Вперёд!

Тоска нас мучила веками.

Над нами знамя – и народ

Идёт под знаменем за нами.

 

И вот мы все на рубеже:

Открыта даль, и солнце всходит.

Мы не свободны, мы нигде –

Но возмужали для свободы.

 

Вперёд! Под нами свод земли,

В него века сложили кости.

Над ними ратью проросли

Литые, спелые колосья.

 

Мы не спешим – пожаров час

Прошёл, и смуты миновали,

Мы переплыли бездну фраз,

Мы суету перестрадали.

 

Мы прозреваем, как слепой,

И приучаемся, как дети,

Сначала «властвовать собой»,

А после быть за всё в ответе.

3/II-90

 

 

***

 

Звенели солнц златые бубны,

И жизни диск крутился в такт.

– Да будет так!

                   Но голос трубный

Мне отвечал:

                    – Не будет так.

29/I-90

 

 

   На смерть Виктора Цоя

 

       «Я чувствую, закрывая глаза:

      Весь мир идёт на меня войной».

                                            В.Р. Цой

 

Скорбим без желанья мести,

Без робости за душой –

Погиб не «невольник чести»,

Не пьяница, не изгой.

 

Никто не убил, не предал,

Не вымарал, не разнёс.

Случайно в момент победы

Он вылетел под откос.

 

Ах, если б… Ах, если б… Если б…

Как много возможных «ах»!

Навек заблудилась песня

В усталых его мозгах.

 

Оборвана нить событий,

Надежды наполнил мрак:

– Безмерно любимый Виктор,

Ну, как без тебя, ну как?!

 

Не повод ищу, не тайну.

Но всё же спрошу:

                              – Жена,

Как думаешь, он случайно

Помчался домой без сна?

 

Неужто его не ждали,

Готовясь сразить без стрел

За малое опозданье,

За то, что опять посмел?

 

Упрёки мои не к месту,

Но другу скажу:

                        – Ответь:

В машине четыре кресла –

Как мог он один сидеть?

 

А после надменным тоном

Невыжившего до слёз

Я миру всему напомню,

Что он засыпал всерьёз.

 

Напомню политиканам,

Дразнящим мою страну:

– Не слишком ли это странно:

Клонило его ко сну?

 

Не слишком ли откровенно

Должно за себя сказать:

«При этаких переменах

Охота поэту спать!»

 

Не жду – не хочу ответа:

Не знаю ни слов, ни глаз,

В которых бы горечь эта

Приелась и утряслась.

20−21/VIII-90

 

 

***

 

Он перестал себя жалеть –

Не видел повода и цели…

И тормоза не заскрипели,

А те, что рядом, не посмели

Судьбы любимчика беречь.

23/VIII-90

 

 

  День воскресение

 

Настало!.. Праведник вкушает

От тела Господа Христа.

И подобающе взирает

Распятый с каждого креста.

 

Лукавый Павел ловко пишет –

Ему не страшен Страшный Суд,

Который мастерски описан

Для обуздания иуд.

 

Марии-деве снова плакать –

Ей дали правильно понять:

Теперь, зачавшая в разврате,

Ты Богородица и Мать.

 

Святые именем Иуды

Клеймят тягчайшие грехи.

В Иерусалиме пересуды,

Плохие сплетни и стихи.

 

А он лежит – ему воскреснуть

Не удаётся во плоти…

Но всё припишется, конечно,

Всему поверят дураки.

15/II-18/III-90

 

 

      Сверх-люди

 

                            Ф. Ницше

 

Всё повторяется по кругу:

И времена, и города…

Но нам, сменяющим друг друга,

Не повториться никогда.

 

Народы толпами проходят,

За гробом гроб, за часом час…

В их бесконечном хороводе

Судьба разбрасывает нас.

 

Мы, точно вёрсты вековые,

Торчим у Бога на виду.

Для нас историю лепили

И преходящую среду.

 

До вас доходят наши всходы

И вы уверены, что мы

Лишь выразители народа,

Лишь верховоды кутерьмы.

23/VII, 26/IX –90

 

 

***

 

Людям живётся плохо.

Мучит людей тоска.

Гения ждёт эпоха –

Гений для всех лафа.

 

Толпы к нему до неба.

Многих обида жжёт:

– Что же товарищ-гений

Так непомерно горд?

 

Я же его, быть может,

Очень любить готов –

Что ж он воротит рожу,

Что ж он не тратит слов?

 

Каждый зевака скучный

Тайной обиде рад:

– Гений, конечно, лучший,

Только, конечно, гад!

 

Тиснут его в охапку,

Тянут его к устам –

Гению очень гадко,

Гений подлеет сам.

 

Гений на то и гений,

Чтоб вдалеке от вас,

В тигле своих сомнений

Плавить идей запас.

27/VII-90

 

 

   Желание славы

 

Желание славы ало,

Пунцовы его глаза,

И сердце под ним устало,

И нервы под ним дрожат.

 

Кроваво желанье славы:

Народы ему трава.

И время ему отстало.

И вечность ему мала.

 

Желания славы мало

Желанию самому –

Оно на себя напало

И взяло себя в тюрьму.

30/IX-90

 

 

***

 

Вокруг меня таятся воры:

Они крадут мои часы.

Я сочиняю горы вздора –

Сую им вместо колбасы.

 

Но вздором этим увлечённый

Всё забываю – и тогда

Я начинаю вдохновлёно

Лепить сады и города.

 

И между образом и фразой

Вдруг повисаю – надо мной

Мелькнул разрез скупого глаза,

Непозамеченного мной.

 

Я вывожу свои святыни

В словесной нежной чешуе –

И понимаю, что отныне

Они охаяны вполне.

2/VIII-90

 

 

Нескончаемый апрель
         1985 года

 

На щёках, крашеных, весна,

А во дворе взбесилась осень.

Её зима умильно просит.

Но кто для осени зима?

 

Она себя апрелем кличет,

Её посланники снуют

И каждым деревом поют:

«Прогресс, расцвет, мечта, обычай».

 

Какие думы в эту гниль,

Когда все щели — продувные,

А наиподлейшие и злые

Свободу глушат, как чифирь?!

 

Напудрят девочки весну,

Гидроперитом выжгут косы –

И в них запутается осень

И перетучит всю страну.

9/II-90

 

 

***

 

У обители святой

Бог слоняется скупой.

 

Только ты такого Бога

Не суди излишне строго:

Поневоле станешь скуп,

Если жадины вокруг.

 

Каждый молится о многом,

Каждый первым хочет в рай –

Так что ты скупого Бога

За неблагость не шпыняй.

3/VIII-90

 

 

          Троица

 

  «Бог не дурак – любит пятак»

                            Поговорка

 

У бездонного колодца

Под названьем пуп земли

Три великих полководца

Три сраженья провели.

 

Ни победы, ни обеда,

Ни красавицы жены

Не добыли и бесследно

Провалились хвастуны.

 

Три историка великих

Сочинили всё, как есть.

Три писателя маститых

Трижды лгали в эту честь.

 

Три политика примеры

Почерпнули для борьбы…

Зря смеются 1) маловеры

2) идиоты и 3) жлобы.

31/VIII-90

 

 

***

 

Девчонки разделись в угоду заботе,

Которой достоин подобный стриптиз:

В столовой, в трамвае, в метро, на работе

Открытые груди и голенький низ.

 

В дешёвых колготках, зашитых умело,

Проходят, как будто куда-то спешат.

Ах, милые, стройные, глупые девы,

Не каждой воздастся – не всякий богат.

 

По дымным проспектам небритые рожи

Женатых и малобогатых мужчин.

Им нравятся ваши красивые ноги,

Но чтобы не видеть их – много причин.

 

Жена истерзалась в тисках дефицита,

Постылых проблем возрастает число.

Стыдятся мужчины раздетых для вида,

Которые манят и дразнят назло.

 

В несытой державе несытые девы

Не долго пленяют своею красой,

Но хочется каждой побыть королевой,

Покуда не стала обрюзглой каргой.

 

И хочется каждой тепла и заботы

Хотя бы за то, что зимою нага.

Открытое в моде, раздетость в почёте –

И наша мораль не строга.

31/X-90

 

 

***

 

Утрачены корни,

Разорваны связи –

Философ погряз

В отвратительной грязи.

 

Читается просто –

Писалось умело.

Слезою прольётся

Ненужное дело.

20/I-90

 

 

            МЫ

 

Мы входили по срокам

В первозданную тьму.

Нас качала жестокость

И учила уму.

 

Мы мужали на службе

Беспощадному злу,

Мы зубрили натужно

Чепуху и муру.

 

Нас несли, точно кони,

Ледяные сердца,

Мы не ждали агоний,

Не боялись конца.

 

А теперь остановка –

Перекрыты пути.

Оценив обстановку,

Невозможно идти.

 

Невозможно увидеть

Ни просвета, низги.

Засиделися сиднем

И друзья, и враги.

 

Все лениво внимают,

Всё в преддверье конца,

Равнодушная заводь

Укачала сердца.

 

Мы, согревшись на солнце,

Не прозрели едва.

Что же делать придётся,

Проверяя слова?

 

Накопилась усталость,

Истощился запас.

Нас ничтожная малость

Перед толщею масс.

 

Мы не дрожжи пивные –

Нам не вспенить народ.

По дорогам России

Подорожник цветёт.

 

Мы – цветы полевые,

Мы – отрада глазам,

Молодые, живые

И полезные вам.

7/VI-90

 

 

***

 

Рассыпьтесь тучи – храм небесный

Вас погубил: он выдул вас,

И вы трепещетесь одеждой

Под ветром, бьющим через раз.

 

Кружить достаточно: при Боге

Не приживается добро,

Под этим солнцем всё убого,

И всё достаточно подло.

 

Судьба не вписана в скрижали –

Её не трудно преступить.

И тем, которые урвали,

Пропишут: «Так тому и быть».

 

А кто утрачен и развеян,

Кому не сбыться никогда –

Тот не великая потеря,

Тот даже прибыль: дождь, вода.

24/X-90

 

 

 Катастрофа

 

Поросла Россия

каменной травой.

Паруса стальные

плещут над Москвой.

 

Ветром перемешан

мраморный запас.

И под чей-то лепет

вырубают нас.

 

Под секирой бедствий

крошится песок,

без причин и следствий,

попусту, не впрок.

 

Ходят одичало

воплощенья грёз.

Варятся в отравах

коклюш и понос.

 

На холмах могилы.

Под холмами мгла.

Толщи ледяные

пачкает зола.

 

Солнце – точно дырка

в бублике сухом.

Сжался до пробирки

животворный ком.

 

В нём белки и радий,

да ещё жиры.

И таращат взгляды

чуждые миры.

 

Их логичной схеме

не вместить хаОс.

Вкривь гарцует время –

тощий водовоз.

24/VI-90

 

 

***

 

Сырые дни под оболочкой.

Кривая спада ещё не всё…

Бегут пророки в ночных сорочках

На лютый холод, забыв пальто.

 

Вдомёк пророчившим, а может по сердцу,

Что их пророчества сбылись не так:

Азарт анархии по миру носится

И топчет пятками небесный знак.

15/XI-90

 

 

***

 

Время эпох прошло,

Вечность взяла отсрочку,

Жалкие одиночки

Пыжатся всем назло.

 

Не распознать истоки

Речек текущих вспять.

Если себя менять –

Значит, принять пороки.

 

Если менять других –

Их не свернуть с дороги.

Нужно просить подмоги,

Если охота жить.

 

Молит Христос Отца,

Просит Христос: «Крови!»

Сводит Отец брови –

Нет у него лица.

28/X-90

 

 

***

 

Восток и Запад – всё сливалось,

Переливалось и лилось.

Здесь всё великое кончалось,

Любое дело сорвалось.

 

Всё упирается в Россию,

Ей вся хула и похвала.

Её нигде не победили,

Она ни разу не цвела.

 

Её целуют в лоб и в сбрую,

Как подрастрельного коня,

И гонят прочь напропалую

За светом гаснущего дня.

20/X-90

 

 

***

  (переиначивая Пушкина)

 

О, сколько нам фантазий, вздорных,

Готовит воспалённый мозг,

Способный дать ответ бесспорный

На непродуманный вопрос.

5/V-90

 

 

***

 

Прожорливо и вёртко,

И гнилью поросло

Протравленное водкой

Холопское нутро.

 

Угар непостоянных

Бессмысленных речей –

Добыча регулярных

И кадровых частей.

 

Растянуты, как сети,

Дырявые мозги.

История в них мечет

Величия следы.

 

И, мелкая для сита,

Проходит в никуда

Загадочных событий

Немая череда.

 

А если Чудо-Юдо

Большая Рыба-Кит,

Сеть рвётся и повсюду

По ниточкам летит.

3/VIII-90

 

 

***

 

   «Мы наследники дела Ленина»

                                     из газет

 

– У Ленина было дело,

Мы сами – его наследники!

Посредственны наши гении,

Талантливы мы – посредники.

 

От гения и до гения

Сетями посредники всякие:

Они продолжают дело их,

Друг другу гремя цитатами.

20/I-90

 

 

  Исследователи

 

Распорют истину ножом,

Осмотрят все её запчасти,

И скажут нам: «Какое счастье,

Что мы зарезали её!»

25/X-90

 

 

***

 

Увы, где стол – там дом и пища.

Я приучил себя писать,

И мой инстинкт повсюду ищет

Уединенье и тетрадь.

 

Я пролагаю свой каракуль

По незапятнанным листам,

Я доверяю свой характер

Статьям, расчётам и стихам.

2/X-90

 

 

***

 

Словно сагу на бумагу,

Точно сажу на песок,

Я вытряхиваю влагу

Из невыцеженных строк.

 

Дождик капает по лужам,

Капля канет, канет круг…

Нужных слов немного нужно –

Получается не вдруг.

 

Перебором, перемолом,

Перекуром, пересном

Из натуры, из культуры

Извлекаю перезвон.

 

Словно сагу на бумагу,

Точно сажу на песок,

Я вытряхиваю влагу

Из невыцеженных строк.

30/VIII

 

 

      Стихотворец

 

   «Я дал им вид, но не дал им названья»

                                    М. Ю. Лермонтов.

 

«Я дал им вид, но не дал им названья»,

Я взял слова помимо существа,

Я даровал свободу пониманья

И уходил – и высилась молва.

 

Я видел то, что позже опознали,

Я отыскал стихи, но не изрёк.

Меня посмертно полностью изъяли…

И вдруг издали с именем «Пророк»!?

30/IX-90

 

 

***

 

Слов полосатые тысячи

Вычеркни взмахом одним.

Ходят, и бродят, и тычутся

Море, и горе, и дым.

 

Стыдно, противно и холодно

Видеть, надеяться, ждать.

Ночь завывает над городом.

Рать набегает на рать.

 

Стол перегружен бумагою.

Свет забивает глаза.

Слов, упоённых отвагою,

Вымолвить больше нельзя.

 

Нам не поверить в величие

Прежних наивных речей.

Ходит, и бродит, и тычется

Мыслей туманный ручей.

15/XI-90

 

 

       Аристотель

 

Забрела в лабиринты истина –

Ей грозят Минотавр, Тифон…

Пифагор заигрался с числами,

И с идеями друг — Платон.

 

Он мне дорог, но я за истину.

Я иду. Ариадны нить

Вся запутана, вся замыслена.

Очень трудно по ней кружить.

 

Александр, понимаешь, мальчик,

Не в узлах философских суть,

Чем смелее рубить, тем дальше

Можно разумом заглянуть.

 

Не придумать пустого лишнего

Очень трудно, когда кругом

Вопиют: «Открывай нам истину,

А иначе тебя распнём!»

6/V, 11/VI-90

 

 

Пифагорейские мотивы

 

Морщинится планета –

Ей очень тяжело:

У мрака и у света

Загадочно число.

 

Чело насквозь изрыто –

Ещё, ещё наморщь!

Артерии — копыта

Толкут с мозгами борщ.

 

Суммирует восходы

Вечерняя заря

Приметами погоды,

Ветрами февраля.

 

Убито столько истин,

Схоронено во мгле –

Планета тихо ищет

Гармонию в числе.

2/X-90

 

 

***

 

Верю в искренность поэтов,

Упоённых красотой, –

Им дано мерцанье света

Под вечернею звездой.

 

Мы ж изрядно ожирели

И желудком, и душой

И валяемся в постели

С изнурённою женой.

5/IX-90

 

 

            Амур

 

– Над знакомым пепелищем,

Не смотря на ранний час,

Бог Любви, кого ты ищешь,

Кто сражён на этот раз?

 

Бог не мальчик: в этом Боге

Опостылевшие нам:

Радость-грусть, тоска-тревога

И тому подобный хлам.

 

Но по мордочке румяной

Догадаться тяжело,

Что заигранная гамма –

То, что на сердце легло,

 

Что поношена изрядно

Предстоящая судьба,

Что под праздничным нарядом

Цепь и плети для раба.

30/VIII-90

 

 

***

 

Ты не спишь, но, конечно, не слышишь,

И зачем же тебе объяснять

То, что мысли, как сонные мыши,

Начинают повсюду блуждать?!

 

Раздражают, конечно, родная,

И не греют, и ласк не сулят.

Всем собою тебя понимаю

И такому мужчине не рад.

 

Бить бы в зубы, учить обхожденью,

Уважению к дамам учить,

Только трудно моё самомненье

И мышленье моё истребить.

 

Мне тебя удержать невозможно,

Не увлечь конструктивным умом,

Не запутать в теориях сложных,

И не сделать послушной во всем.

16−17/I-90

 

 

***

 

Он гулял с моей женой

И спросил меня: «Не против?»

Я ответил: «Нет, напротив,

Ей приятнее с тобой».

 

Был отличный летний вечер,

Город вымер и затих.

Он жене моей заметил:

«Твой козёл – забавный псих!»

 

А жена моя сказала:

«Это принципы его».

Я ушёл, меня качало

И куда-то занесло.

 

А они хотели мало

И пыхтели полчаса.

Но прошло, звезда упала,

Затуманились глаза.

 

Мне уже хотелось только

Сытно есть и крепко спать,

Пить домашнюю настойку

И себя не упрекать.

 

Я валился под колёса

Проходящего такси

И не видел, как на тормоз

Жал таксист, что было сил.

17/VIII-90

 

 

***

 

Марина Влади жжёт тетради,

Срывая ненависть и боль:

«Ах, подлый Вовка, как подгадил,

А плёл всё время про любовь!

 

А сам, стихи слагая втайне,

Меня сравнял с исчадьем зла.

Как хорошо, что я случайно

Добралась первой до стола».

 

Случайно ль, милая актриса?

Ответь, что хочешь: слово – ложь.

Кто меньше плачет – больше ищет,

И ты не то ещё найдёшь.

 

Марина Влади из тетрадей

Изъяла много лишних жил –

И вот теперь Марины ради

Володя чувствовал и жил.

 

 

***

 

«Пийсят» копеек на день,

А может на два дня –

Четыре иждивенца

На шее у меня.

 

Четыре иждивенца,

И по уши забот.

Мне не даются деньги.

Особо в этот год.

 

Меня не покупают

Ни мысли, ни стихи.

Оклад за точкой края,

И цены высоки.

 

Ни злобой, ни отвагой

На вас не ополчусь.

Нагруженный бумагой

Усижено тружусь.

 

Мой труд не благодарен

И требует еды.

«Пийсят» копеек на день

На муки и труды.

25/X-90

 

 

 Тонечке колыбельная

 

Баюшки-баюшки,

Тонечка – Тонюшка.

Малые зверюшки

Спят в лесной глуши.

 

И твои подружки:

Олечки, Катюшки –

Засыпают дружно.

Спи, малышка, спи.

 

Баюшки-баюшки,

Не кричи, не нужно –

Ночью слишком грустно,

Ночью надо спать.

 

Мамочку-мамушку

Не серди, дочушка,

Мамочке-мамушке

Нужно отдыхать.

 

Баюшки-баюшки,

Ручки под подушку –

Книжку и игрушку

Завтра подарю.

 

Тонечка-малышка,

Вот твоя пустышка,

Кукла, Вовин мишка.

Баюшки-баю.

 

Сон идёт из сказки,

Закрывает глазки,

Закрывает ушки

И трубит отбой.

 

Сонная резвушка,

Баюшки-баюшки,

Будешь самой лучшей,

Вырастешь большой.

9/III-90

 

 

   Suum cuique

 

  «Пожелай мне удачи»

                     В.Р. Цой

 

Земле – земное,

Богу – вечность,

садам – цветы,

блаженным – рай.

 

Тиранам – кнут,

певцам – беспечность,

кретинам – счастье,

юным – май.

 

А мне удачи, а иначе

мне не дожить до торжества

моей поэзии бродячей,

моих разгадок естества.

2/X-90