качай извилины здесь!

автор:

стихотворный сборник № 3
«Я: СТАРОЕ и НОВОЕ»

(1989 год)

Этот (третий) сборник для моих друзей,

которым я его посвящаю и дарю.

 

Из старого я печатаю всё, что представляет

какой-то интерес после ранее напечатанного

в двух «Экспериментальных сборниках» 1987 года.

А новое постарался взять так, чтобы больше не

оставалось старого.

При этом хочу напомнить: не нужно путать

автора с его героями, даже если это одно и то же.

Ваш автор





Список стихов

Школярство

Толпа


Плевать ей на всё, плевать –

Утопит в правдивой лжи.

И нечем ей рты затыкать.

И правду поди — докажи.

20/IX-79



* * *


Ни оправданье, ни моленье

Мне не помогут жить.

Хочу от мыслей избавленья,

Как нищий есть и пить.

15/VI-80



Святое письмо

(пародия)


Пишут «мальчик» – лучше б «дед» –

Просидел двенадцать лет,

Бога в «розе» увидал –

Вмиг свалился, «ниц упал».

Бог сказал: «Послушай, дед.

Я пришёл, чтоб дать совет.

И принёс бумагу, ручку…

Кликни быстро бабку, внучку,

Можно Жучку, коль она

Мастерица до письма.

И должны вы в девять дней,

Божьей милостью моей,

Описать по девять раз

То, что видите сейчас.

И ещё добавьте строго,

Что письмо по воле Бога

Надо вашим адресатам

Размножать девятикратно.

Врите так: из двух семей

Лишь одна за девять дней

Написала девять писем –

Статус грешников повышен.

А другая вопреки

Не писала ни строки.

И за это стало ей

Жить значительно «хужей».

Не смотря на то, письмо

В мире странствует давно!»

На прощанье деду руку

Стиснул Бог, зевнул от скуки,

Рявкнул нехотя «Аминь!» –

Да возьми и разом сгинь.

27/IV-81



* * *


Ему попробуй доказать,

Что лучше думать, а не знать.

28/IV-81



Монолог любителя красоты


Я красоты такой кусочек

Хочу на память сохранить:

Хоть полкартины, хоть клочочек.

Хотя бы камешек отбить.


Что величавость этих зданий

Краса античная скамьи,

В них очень много скрыто знания,

Но нет сознания: мои!

22/V-81



Диалог

– Правды нет! – Ах, неужели?!

– Нет нигде и никогда!

– Чистой правды Вы хотели?

Этой, правда, этой да;

Вам не встретить никогда!

24/VII-81



Страда


Нет тех ночей, что раньше были,

Переменились вечера,

Машины рылами стальными

Стучат друг другу в буфера.


И до утра снуют машины:

Всё просто им: грузи-вези…

Со смрадным запахом бензина

Пшеница смешана в грязи.

28/VII-81



* * *


Забыть про грусть,

Забыть про сон!

И скажут пусть:

«Рехнулся он!»


Всегда работать

И опять

С зарядки утро

Начинать!


Забыть усталость,

Забыть про смерть

И даже малость

Себе не сметь!

6/X-81



Чтец


Душа сорвись!

Душа взметнись!

Мне ль голос изменять?!

Коль мне приходится читать,

То буду связки рвать!


Тон напускной – тупой, пустой!

Не внешнее важней.

Лишь то, что в мозг

Могло попасть,

В душе и сердце не пропасть, –

Лишь то разносит пасть.


Фальшь к чёрту!

Потёртый

Об зубы язык

К такому с собой

Обращенью привык.

Я ору и ору через глотку дыру,

Ваши души застывшие

Чувством взорву!

9/XII-81



Тик-так

(монолог)


«Ох, болит всё и стонет внутри,

На лицо на моё посмотри,

А лечусь ведь и так я, и сяк…»

А часы отвечали: «Тик-так!»


«Ну, а Ваня, с четвёртой сосед,

Говорил: «Я спортсмен, я атлет!» –

Но, однако, свалил его рак…»

И скорбели часы: «Тики-так!»


«И поверите, ночи не сплю:

Травы всякие вёдрами пью,

Но ведь камень почти, как бурак…»

И часы соглашались: «Так-так!»

15/I-82



Блат

или монолог женщины, которая
не понимает суть газетных публикаций


Всё за плату, за награду,

Всё хорошее по блату:

Для знакомых, для друзей

И для всей родни своей.


Вот ученья проходили –

Двух военных наградили:

Мол, один другого спас,

Но не скроешься от нас.

Мы-то знаем: это блат –

Так не выдадут наград.


Попадёшь в престижный вуз,

Если есть знакомый туз.

Ну, а в гроб не лезь, пока

Не найдёшь гробовщика.


И страны родной престиж

Ты нигде не защитишь,

Если в нужном комитете

Волосатой лапы нетуть.

И жены, на зависть людям,

Без протекций не добудешь.


Можно всё достать по блату –

Даже отпуск и зарплату,

А в роддоме – и детей.

Словом блат – всего важней.

Всем давно известно это,

И описано в газетах.

27/III-82



Школа


Мне говорят, что школа учит,

Но вижу я: мешает мне –

Пустой бессмыслицею мучит,

Мечтою о воскресном дне.


Она в начале только радость,

В ней видим мудрости запас.

Учёба – труд, учёба – сладость

И наслаждение подчас.


Но школой в рамки втиснут туго,

И видишь втиснутого друга

Всё в те же рамки, и других

Ты видишь втянутыми в них.


Один растянут до предела:

Ещё нажми, и лопнет он.

Другой, оторванный от дела,

Раз десять стиснут и стеснён.

7/IV—12/VI-82



1982−1983


* * *


Я б кругом посмотрел – не успел…

Я б людей пожалел – не успел…

Я бы множество дел… – не успел…

Я б себя предел… – не успел, не успел, не успел!

7/IV-82



Времени


Если б было ты конь

Или бурный огонь –

Я б вскочил на коня,

Был бы жар для меня

Лишь костром, подогревшим обед.

Но не видим полёт,

И мгновенье не ждёт…

Подчиниться удел,

Но в преддверии дел

Подчиниться желания нет!

7/IV-82



* * *


Шестое ль, седьмое ль чувство,

Но только от чувств в бреду…

Поэзия – это искусство:

Искусственно в ней бреду.

28/VI-82



* * *


Тёк навозный ручеёк:

Грязен, мелок, не широк –

И кичливо восклицал,

Что начало Волге дал.

22/VII-82



* * *


Где грязные, не розовые лужи,

И где подвал не светло голубой,

И пасти чёрные губительных орудий,

И дым из труб отравный и густой?

3/X-82



* * *


Красиво жить не запретишь,

В роскошной жизни не откажешь,

И быть скромнее не велишь,

И жить для ближних не обяжешь.


Всего вернее тот живёт,

Кому хозяин – свой живот.

А кто живёт наоборот –

Тот не по правилам живёт.

26/XII-82



* * *


– О, светлый ангел, Дух сомненья,

Вернись! – Терпеть невмоготу.

Как в бесконечных повтореньях

Жизнь улетает в пустоту.


Я сдавлен скукой безнадежной,

Замучен мелкой суетой!..

– Зачем кричишь, чудак мятежный, –

Не видишь: я уже с тобой?!

2/I-83



Гимн


Долой бесплодный атеизм,

Как догматичную науку!

Мне как религия марксизм –

Молюсь её Святому Духу.

17/III-83



В ответ на песню


Нужно научиться побеждать,

Надо сильным быть, а не упрямым,

Чтобы счастье в битве получать,

А не ждать от жизни, как от мамы.

5/VI-83



* * *


Не избавлюсь от бешенства скачки,

По ступеням лечу бытия,

Жизнь швыряет идеи-подачки,

Их глотаю в движении я.


Где-то кончилась бытность иная –

В ней спокойно царит бытиё…

Где она и какая не знаю,

Но совсем не жалею её.

13/IV-83



* * *


– Что же для битвы нынче готово?

– Цепи-оковы, цепи-оковы…

– Кто же восстанет снова и снова

С цепей в оковы?! С цепей в оковы!

10/VII-83



Диме


Всякое было, всякое будет:

Кто не умеет – тот не забудет

Всё, что с тобою нас породнило!

Всякое будет – всякое было.


Я в разговорах редко робею,

Но объясниться в дружбе не смею:

Ты очень близко надо ли слово…

Дима, я вижу взгляд твой суровый,

Или насмешку слышу и верю,

Если ты рядом – я не слабею!


Жёнам оставим нежные речи,

Темы серьёзней сыщем для встречи…

Пусть что угодно – чувствовать надо

Только одно мне: близко ты, рядом.


Если мы вместе: дело найдётся,

Пусть лишь народ отупевший проснётся.

Пусть! – Мы свой выбор сделать сумеем

Вместе мы сила, мы не слабеем.

10−18/VII-83

 


СА


* * *


Когда летят головы сверху,

То это значит, что порядок

Наводит кто-то наверху.

Но вот вопрос: «Какой порядок:

В стране для целого народа

Или в верхушке для себя?»

Совьёт гнездо, но сколько хлама

В его окажется гнезде?

19/II-84



* * *


Молчат ребята… Не молчите:

Любые разные слова

Единой мыслию свяжите,

Чтоб закружилась голова

И заработала помалу,

Навстречу мысли мысль гоня,

Я пью молчания отраву,

Дурея от пустого дня.

4/IV 84



* * *


Все из жизни уйдут должниками

И неживших оставят в долгу.

3/VI-84



* * *


Лишь любовь, но не плоть,

И не к женщине – к миру,

И от мира всего, от песчинки любой

Отогрела б меня, отходила б,

Отвела бы безмерную боль.

20/III-85



* * *


Успеть бы убежать от суеты,

А там меня и леший не догонит!

Я рвусь и за собою жгу мосты,

Но суету несу в своих ладонях.

10/VII-85



* * *


У песни моей не будет друзей –

Будут враги и противники

Слабые или сильные.

Я им придумаю песню такую,

Где разрушающий вихрь торжествует,

Где позывные грядущего дня,

Лихо безумствуя, будят меня.

Пусть разлучат меня с песней и телом:

Всё отольётся – выльется делом…

Жаль, что с претензией этой большой,

Мелкий мыслитель, поэт никакой!

26/X-85



***


Чем дальше, тем ближе, как будто по кругу

Вчера и сегодня летели друг к другу,

Как будто в сумбурном мельканьи цветов

К исходному двигался калейдоскоп.


Мне кажется, я в ожиданьи томился:

Я спал и проснулся, погиб и родился.

И те, что дождались, и те, что забыли,

Все прежние люди, но все не такие.


Ах, если б нашёл я всё то, что оставил,

Я мог бы забыть это зверство без правил.

Есть прежние мысли – нет прежнего мира.

Предчувствие счастья утратило силы.

Мечта обезглавлено бьётся в истоме…

Но радостней, крепче предчувствие дома!

13/XII-85



1986



* * *


Студент будь зеркалом покорным:

Спеши послушно отразить

Восторг в виду фантазий вздорных

И лесть в ответ на важный вид.

середина февраля 86 г.



АНАе.


Миленькая, маленькая девочка,

Утончённо умная и злая,

Ты, как гостья из забытой книги,

Ты, как Достоевского Аглая.


Ты загадка – я взбешён, измучась,

Постоянно путаясь в намёках.

Долго и старательно и… глупо

От себя толкал тебя жестоко.


Поезд, ночь и ты к моим коленям

Наклонилась радостно и мило,

Сноп волос нежнее вдохновенья,

И, качаясь, где-то счастье плыло…


Всё прошло, я прежний – сух до блеска,

Чёрств, как хлеб, и пуст, как недоумок,

Ты пришла, как праздник, как невеста, –

А меня засасывали думы.

2/V-86



***


Я устал играть в героя,

Я не чую за собой

Ни успеха, ни настроя,

Ни энергии большой.


Мысли мучают всё больше,

Дело катится на дно…

Подымаю, надрываясь,

Но оно обречено.

7/V-86



Реквием


Забудь про всё: ты прожил жизнь не зря!

Пусть растерзают, пусть съедят с костями.

Ты не взойдёшь по плахе сентября,

Ты остаёшься, ты воюешь с нами.


К чему теперь пытаться отыскать

Сто объяснений, тыщу оправданий?!

Идёт борьба! И в ней – лишь побеждать

И погибать возможно вместе с нами.


Идут, идут и рухнет шар земной,

Мир упадёт растоптанный и смятый.

Ты, как зерно, взойдешь над суетой

И расцветёшь красою необъятной.


Кровь не вода, но пусть струится кровь,

Пусть пьют её ублюдки в наслажденьи,

Как свиньи, что пришли на водопой…

Настигнет их безудержное мщенье:


Народы хлынут лавою огня

Свирепо тяжело неукротимо,

Как буря, как «единая волна

Рождённая в неведомых глубинах».


Трещит река. Расплавленная кровь

Лёд окропила, и пошло движенье.

Вперёд! На штурм! В распахнутую новь!

От мелких жертв к вулканьим изверженьям.


А ныне пусть на плаху волокут,

Уверено и сыто улыбаясь,

Они тебя раздавят и сомнут,

Но сил стихийных этим не убавят.

22/V-86



* * *


Я так силён, что только слабость

Меня сумеет защитить.

И так умён, что только гадость

Теперь могу произносить.


И всё не то, и всё не этак,

И жизнь прекрасная невмочь…

Сорвусь, взорвусь – и может это

Сумеет как-то мне помочь

6/VI-86



Венок


Как по полю-полюшку

Девы шли,

Ой, сплели мне долюшку,

Ой, сплели.


Ты подняла бархатный,

Нежный взор

И меня увидела…

С этих пор

Всё одеть пытаешься

Свой венец

И в меня влюбляешься

Наконец!


Только ум горячечный

Сжёг цветы

И шипами сделались

Их листы.

Обожгло и кровушкой

Обдало:

Тяжело, зазнобушка,

Тяжело.


Только, что ж мне плакаться

Пред тобой –

Остаюсь по-прежнему

Сам собой.

Ну, а Саше прежнему ни к чему

Тосковать-печалиться одному:

Много есть не паханной мать-земли –

Помолись, Наташенька, мы пошли.

14/IX-86



* * *


Если они и преданы Ленину,

Так только тем, что над телом его,

Сгрудившись, машут с видимой ленью,

Льстят ему – делая ничего.


Если они и сделали многое,

Так только то, что марксизм у них

Вытоптан, выеден и убогим

Выставлен «истинной лучше других».

14/IX-86



***


Маркс не увидел Гегеля.

Ильич не попал к Энгельсу.

Эвальд Ильенков родился

В 24 году.

Жизнь он закончил выстрелом,

Но некролога не было –

Имени не прочли.

А через год примерно

Мир хоронил Владимира,

Мы, ничего не ведая,

Высоцкого стали петь…


Тяжко до одиночества

Слышать, как звонко тявкают

Те, что могли и видели,

Но не хотят понять.

Связь оборвалась куцая,

Жизнь пустотой процежена,

И тяжело до ужаса

Заново начинать.

3/X-86



1987


***


Края одежды бешено кусаю,

В бессильной злобе локти достаю:

Зачем дурак опять не досыпаю

И для кого безбожно устаю.


Но, нет – я знаю, мальчики смешные

Неловкой мыслью щупают вокруг.

Я их учитель, их творец, Мессия –

Я им ниспослан, как Святейший Дух.

20/VI-87



***


Добрые лица, учтивые лица

Носит с достоинством наша милиция,

Чтоб не марать свои чистые руки

Носит перчатки – каждый две штуки:

В них и по морде врезать занятно

Всем, кто ведет себя так неприятно.


Добрые лица, мудрые очень,

Из комитета товарищи носят.

Ходят при шляпе, при галстуке тоже,

Вроде учёных, лётчиков вроде.

Чтобы никто не посмел возмутиться,

Если средь ночи станут ломиться.


Добрая маска – я тебя знаю!

Ну-ка, откройся, что ты скрываешь.

3/X-87



***


Стихи переплетаются

в упругую струю

И гейзером взрываются

под ноги бытию.


И, словно бес измученный

по тлеющим углям,

Иду я злой и скрюченный

по сложенным стихам


Иду и корчусь бешено,

томясь одной мечтой,

Что выражусь и выплеснусь

единственной строкой.

8/X-87



***


Так не любит никто –

Так терзают и мучают,

Так пытают и жгут…

Так люблю тебя я.


Я – больной, я – дитя:

Поднимай меня бережно,

Поднимай, как впервые

Родившая мать.


Поднимай, моя милая,

Поднимай, моя нежная!

Поднимай, чтоб согреть,

Поднимай, чтоб поднять!

8/X-87



***


Пока не гармоничен мир,

В нём гармоничному не место:

Сосёт уродливый вампир

Людей решительных и честных.


Терзает их толпа пройдох,

Болезни беспричинно точат.

Их пища – из случайных крох,

И сон их – из обрывков ночи.


А все уродцы в Сад Любви,

Добра, Гармонии и Мира

Пришли велением судьбы

И наслаждаются ретиво.


Им ложь проблемы разрешит,

От бед укроет осторожность –

И Сад Гармонии стоит

Такой доступный и надёжный.

3/XI-87



Ретро


Неизъяснимо наслажденье

Прикосновения к тебе.

Я рад любому совпаденью

В движеньях, мнениях, судьбе.


И, если только рядом — близко,

Всё загорается тобой,

Как будто, наклонившись низко,

Ты гладишь лёгкою рукой.


Немею и боюсь, что люди

Заметят искренний восторг,

Когда глаза скользнув по кругу

Тобой любуются в упор,


Как будто капельку частицу

Тебя пытаются собрать,

Чтоб после долго, по крупицам

Её, хмелея, изучать,


Чтоб вырастало до экстаза

Сплетенье разума и чувств,

И перечёркнутою фразой

Являлась брошенная грусть.

20/X-87



***


Все на одного – все

Что хрустит в руках? – Снег?

Или это рук кость,

Ничего во мне – злость.


Ничего вокруг – гниль.

Тихо-тихо спит мир.

Дайте, я вдохну – смрад…

Дайте! – Но пинок в зад…


Дайте! – И спешат прочь.

А вокруг лишь тьма – ночь.

Буду всё вокруг бить

Если не дают жить.

3/XI-87



Грезы


Я часто грежу: день грядущий.

Идут народы без числа,

И из народной грозной гущи

Мои доносятся слова.


Не я их дал, но я их понял,

Я их увидел и открыл,

За них платил своею кровью

И целой жизнью заслужил


По праву муку и забвенье,

Непониманье, горечь врак.

Но я горжусь, что сквозь мученья

Я всем сказал, что будет так.


И стало так. Идут народы,

Идут судить и побеждать…

Увы! Всё сон, я на свободе

И мне вам нечего сказать.

10/XI-87



***


Меня изношенные страсти

Томили памятью былой,

И вдруг срослись, и стали властью,

И потянули за собой.


И не заметил я, когда же.

Я прозевал конец хандры.

И вот зловещее адажио

Сменилось бешенством игры.

10/XI-87



***


Сквозь кишащие толпы

Продираясь, как смерч,

Я гоню за пригорки

Свою вернейшую смерть.


А дорогой неровной

Продолжают ползти,

Поглощая условно

Миллиметры пути.

20/XI-87



Цветок


Тело нежное, как лепесток.

Губ нагих озорная свежесть.

Я увидел, что ты цветок,

Самый трепетный, самый нежный.


Я увидел, что ты весна:

Многоцветье и многозвучье,

Что тобою воплощена

Вся природа красою лучшей.


Ты вобрала и свет, и звук,

Всей природ красу и силу,

Я боюсь своих грубых рук,

Ощущая, как ты красива.

26/XI-87



***


Быть может я самый живой

Из всех отравленных брагой будней.

И мне плевать, что я не твой,

Что я не такой, что я безумный.


Да я не тот, который ночью

Елозит по сердцу любовную похоть.

Мне видеть мир, раздираемый в клочья,

Разной сволочью – ПЛОХО.


Нет! Я люблю! Я с тобой созвучие!

Но лишь тобою жить –

Возможно в одном единственном случае,

Если себя любить.

26−27/XI-87



***


Нервы бедные бедняжки,

Продержитесь, как ни тяжко!

Не облегчу вашу ношу

И к чертям её не сброшу.

12/XII-87



***


Я чувств своих не объясняю –

Мне стыдно их, я их боюсь.

Они во мне – струна тугая:

Качни её, и я сорвусь.


Что нужно мне? Что так терзает?

Господь, помилуй и спаси!

Тоска болезненно нагая

Стоит на холоде души.

22/XII-87



***


Ты ждёшь любви, как подношенья.

Ты – медный бог у алтаря.

А я хочу, как избавленья,

Как возрождения, тебя!


Я бьюсь о каменные плиты

И так прошу: «Приди! Приди!..

О, равнодушно, деловито

В алтарь холодный не гляди».


Я так хочу, что я не верю

Всему, что знаю наперёд:

Прощально в доме хлопнут двери

И свет в окошке пропадёт.

27/XII-87



1988


***


Чудесной силой мысль бродила,

Она рвалася, но её

То угнетало, то душило

Непониманье и враньё.


Её косым косило взглядом,

И подозренье лило тень…

Она ж не дрогнула ни разу

И выставлялась, как мишень.


Она нарочно выделялась,

Она надеялась, что вот

Придёт и скажет: «Ты дождалась!»

Придёт, увидит и поймёт.

29/I-88



***


Легко Вам жертвовать другими,

А Вы попробуйте собой.

Меня на битву снарядили

И повторили: «Бог с тобой».


Пусть Бог со мной, но это значит,

Ещё и то, что Вам плевать,

Как долго после буду плакать

И отчего начну страдать.


Легко Вам жертвовать другими:

Одна лишь грусть – цена потерь.

Но я спрошу: ведь Вы любили

Меня? И любите теперь…


Так почему мои страданья

Вас не смутили ни на миг,

Когда бесчувственно сказали:

«Мучений хочется моих?!»


Как можно?! Что Вы? Вы серьёзно?

Мне просто больно понимать,

Что, полюбив меня, возможно

Меня ж ничтожеством считать.

15/I-88



Мячик


Мячик пляшет, мячик скачет

От асфальта, от руки.

Пожалейте бедный мячик,

Не стучите, кулаки.


Эй, асфальт, да будь ты пухом,

Тёплой ласковой землёй.

Мячик мягкий, мячик глупый –

Пожалейте мячик мой.


Но асфальт лежит надёжно –

Он основа: сух и твёрд.

И кулак неосторожный

По макушке бьет и бьёт.


Мячик может разорваться,

Ускакать способен он,

Но не хочет будто страстью

Скован или пригвождён:


Будто нравится прижаться

К злым асфальтовым щекам,

Будто мило прикасаться

К разъярённым кулакам.

15/I-88



***


Заставь ослепшую надежду

Молчать: всё повторится вновь –

Её не будет, и, как прежде,

Терзаясь, мучиться изволь.


Уймись – не надо ждать от жизни

Самоотверженной любви.

Вернись в себя и прежней жизнью,

Своею жизнью оживи.


Ты прав, древнейший христианин,

Утеха плоти есть искус.

И растворяется в нирване

Во мне разбуженный индус.

4 февраля 88



Царям


Везёт России на царей –

Ослов в Россию запрягают

И, усмехаясь, наблюдают,

Как те фиглярничают в ней.


Ну что ж России не убудет,

От тех, кто ею управлял.

Ведь то, что олух приказал,

Вовек исполнено не будет.


Вопят российские ослы,

Овёс едят и воз не тащат,

Но им в истории, как в чаще,

Дано лишиться головы.


Из рам их лики вырвав с кожей,

Бумагу истрепав до дыр,

Портреты царские в сортир

Снесут и подотрутся рожей.


Когда ж избавятся навеки

От «верных ленинцев» орды,

Мы прикоснёмся – и труды

Повеют вздохом человечьим.


И скажет Он: «Я долго спал,

И мне приснилось, будто люди

Находят в многотомной груде

Всё то, о чём я не писал».

16/II-88



***


Я обречён судьбой на муку:

Отрыть в снегу нагой цветок

И наблюдать, как мне на руку

За лепесточком лепесток


Летит и длит предсмертный ужас

Вопроса жуткого: «ЗАЧЕМ

Искать цветы, когда снаружи

Они становятся ничем?»

18/II-88



***


Я вскакивал поздно ночью,

Застыв от предчувствий злых,

Слова раздирая в клочья,

Кроил угловатый стих.


А после в угаре полном,

Дрожа от стихов и слёз,

Я падал и облегчённо

Мне думалось: «Пронеслось!»


Опять пронесло, но будет

Опять, и опять, и опять

Мой стих вырываться грубо

И жизнь по себе равнять.


Как жалкий торгаш на рынке,

Возьмёт ароматный плод

Посмотрит с ухмылкой зыбкой

И цену свою загнёт.

19/III-88



***


Я грешен так, как три Иуды,

Сто раз предавшие Отца,

Но я ищу любви, как чуда,

И нагло лапаю сердца.


И окружающих пытаю: «Любви,

Я требую любви!» -

Чтоб жажда дерзкая и злая

Во мне окончила бои.

20/III-88



***


Тени, и тени, и тени –

целое море теней.

Ленин?! Товарищ Ленин, Вы?

Наклонитесь ко мне!

Слышите это сердце?

Есть ли надежда в нём?

Что мы им всем ответим?

Как мы глупцов уймём?


Бешено, беспокойно

ноет моя душа,

Сытой судьбы, спокойной,

ноша нехороша.

Тусклых словес завеса

тлеет, коптит во мне.

Ленин, мне очень тесно –

дайте свободу мне.


Я суетой изглодан

и дармоедством сыт.

Что там сейчас с народом,

что он вдали хрипит?

Эй, занесённые в списки

«жертвою павших в борьбе»,

дайте совет мальчишке,

шлите подмогу мне.

25/III-88



***


Лепил вас Бог – суди вас люди.

Смесь из ехидны и совы,

Как будто к уксусу на блюде

Чуть-чуть добавили халвы.

2/IV-88



Люби свое!


Девушки, любите дураков –

С дураками проще и привольней:

Испокон и до конца веков

Не поймут и не ударят больно.


Никогда они не оскорбят

Лучших чувств, тех чувств не понимая,

Но зато их можно приласкать

Как котов, насмешки не скрывая.


Замуж выходите за ослов,

Разрешив им жить животной жизнью,

А любовь – изящный частокол,

На котором головы повиснут.

19/IV-88



***


Мои глаза, вы так устали,

Пустое попусту терзать,

И так давно не созерцали

Того, что должно созерцать.


И полнозвучные свирели

Давным-давно не тешат слух,

И свежих запахов сирени

Я не вдыхаю по утру.


Я весь в дерьме – мои заботы

Мне не отбросить, не принять…

Ищу ли что, хочу ль чего-то

Или надеюсь не отдать?!


Мне не дано ни нот, ни кисти,

Ни плавных жестов, ни пера,

Лишь череда угрюмых мыслей,

Лишь рассуждений мишура.

3/VI-88



***


Мы не догадывались: бесы

Таятся в черепе земли –

Они в безлунном поднебесье

Вдруг тишиною проросли.


Они пришли и невесомо

Дрожат, рыдают и скрипят.

Идут, как будто всё знакомо,

Как будто знают, говорят.


Ещё живыми их послали

Родной страны государи

Сжигать соседние державы,

Топтать чужие алтари.


Они вернулись и устало

Качают клочьями голов

О чём жалеют: крови мало?

Или впервые жаль врагов?


Или впервые очень стыдно

За то, что их в рассвете лет

Так одурачила отчизна

Сгубив на то, в чём пользы нет?

середина июня 88 г.



***


Согрей гадюку на груди!

Согрей! Она тебя ужалит

Когда ей ни к чему лукавить

И умолять: «Приди, приди!»


Змея полна не только ядом –

Твоё тепло потребно ей,

И неожиданно злорадно

Туда ужалить, где больней.


Согрей змею – и жди измены,

И жди, что станешь виноват

Лишь в том, что выбрал не полено,

А острый зуб и жгучий яд.

19/VI-88



***


Воплоти вековую мечту

В быстротечные краски рассвета.

Постепенную их красоту

Наблюдай в обнажении света.


Но не думай, что будет потом

Тот же свет, тот же цвет, та же гадость –

Станет утро обыденным днём,

Пропылённым, пустым, безотрадным.

23/VI-88



***


Слепых котят слепой хозяин

Пинает слепо сапогом.

Я так хотел бы всё исправить:

Хочу сейчас – смогу потом.


Потом?! Когда же?! Боже, Боже,

Похоже всё на страшный суд:

Мальчишек слабеньких, ничтожных,

Большие дяди злобно бьют…


Зачем пророчите, слепые,

Конец слепых своих господ,

Когда в дерьме, как глист в сортире,

Вслепую тычется народ?


Понос событий жидкой кашей

Стекает вон, рождая вонь.

И пожирает день вчерашний

Шагнувших радостно в огонь.


Я – брат тем, заживо сожжённым,

В борьбе погибнувшим слепым.

Но я не тот, я прокажённый

Мышленьем тщетным и пустым.


Надев очки, глаза слепые

Таращу в мир и всё клянусь:

«Найду вам истины благие,

И с вами ими умилюсь!»

5/VIII-88



Сыну


Явился в мир, не объяснённый,

Неизъяснимый человек.

Ополоумевший, бессонный,

Пытаюсь твой предвидеть век.


И я, как будто бы раздвоясь,

Себя почувствовал в тебе

Беспомощный с тобою вровень,

Прилёг на маминой руке.


Как будто выросла до мамы

Моя усталая жена,

И я, малюсенький, упрямо

Тянусь к груди и пью сполна.


Но я не ты, мне очень страшно:

Она больна – я болен с ней,

В тебе живёт мой день вчерашний,

Но впереди громада дней,


В которых я лишь где-то сбоку,

Терзаясь, мучаясь, любя,

Пытаюсь – только б не жестоко –

Направить правильно тебя.


Прости, мой сын, во мне так мало,

Я сам так жалок, как и ты,

И мне б расти, да только старость

Уже маячит на пути.


Малыш, я здесь – я глажу, глажу

Рукой ли, взглядом – Что ещё?

И обнимаю нашу маму

За обнажённое плечо.


Мне больно от обилья счастья,

Мне грустно от избытка чувств,

Я, раздираемый на части,

Повсюду тщетно суечусь.


Ищу в мозгу, в душе, в карманах

Что подарить. Исхода нет!

Перед тобою мир кошмаров,

И нет рецептов для побед.


Владей, Владимир, – я дарую

Тебе весь мир – бери его,

И маму милую родную,

Да и меня возьми всего.


Бери всю жизнь, но не за глотку,

Как крутят нищего раба,

А так бери, как самородки

Берёт тончайшая резьба –


Кружась и очищая грани

От бесконечных тусклых плям.

Расти большой на радость маме!

Умней! Умней на зло ослам!

20/VIII-88



***


Слепая ночь идёт под окна –

Пустой исход пустого дня.

И равнодушием недобрым

Усталость мучает меня.


Как будто всё мне так постыло,

Что прикоснуться выше сил –

Перебирая то, что было,

Я всё как будто разлюбил.


Я всё как будто трижды проклял.

Всего стыжусь. Мне всё не в мочь.

И лезет сквозь пустые стёкла

Всё растворяющая ночь

22/VIII-88



***


Забытое время хрущёвских иллюзий,

Твоё поколенье пришло:

Они не садисты, но так же не люди,

И имя им – «Ложь» и «Враньё».


К покорности полной привыкшие сроду,

Они собираются тут

Погнать нас без плети – легко и свободно

На тот же безрадостный труд.

4/IX-88



«Моя душа – холодный чёрный камень»


Моей души кипящий пламень,

Прорвавшись, выстегал бичом.

Прошёл порыв, остался камень,

Давящий душу кирпичом.

9/IX-88



***


Я вас любил такою, как любил,

И вы меня таким, как вы любили.

И мы друг друга нежностью убили,

Хоть смерть никто из нас не заслужил.

9/IX-88



***


Есть столько мыслей – плохих и грязных

Мы так погрязли в разврате слов,

Что невозможно прожить без жажды

Добиться смысла, достичь основ.


Страна разрыта, и лезут черви,

И гниль сочится, и блекнет свет.

И боль тупую не держат нервы,

Но не иссякну – я буду здесь:


Не чтоб слезами вас беспокоить,

Не чтоб воздвигнуть воздушный храм,

А чтобы в муках понять освоить

Весь этот мусор, утиль и хлам.

12/IX-88



1989


РУСЬ


Распласталась Россия, как женщина,

Отвернулась уральским хребтом

И, как будто ей лучшее грезится,

Позабылась, объятая сном.


Изуверясь в пустых обещаниях,

Не поверит уже никому.

Только слухи, как мухи нахальные,

Беспокоят большую страну.


Лишь отдельные граждане бойкие

Рвут у власти кусок пожирней,

Называя себя перестройкою,

На заклание гонят людей.


Притворяясь новейшею истинной,

Разжигают пустую вражду,

От которой лишь пыль заколышется

В без того уже душном чаду.


Мне любить тебя стыдно и горестно,

Но одною тобою живу:

Русь моя, моя грязная Родина,

Наша лодка без дна на плаву.

22−28/I-89



***


Усталый, обессиленный, упрямо

Спешу к тебе, тебя не находя,

Зову тебя, но отвечает мама:

«Она ушла, оставила тебя».


Шипит в слезах голодный огнь желаний.

Мне всё дано, но не дано любить.

Прощай, прости… И ты вошла в собранье

Моих стихов, что пробую забыть.


Во мне живут их имена и лица.

Их не вернуть, и память – мне судья.

Стыд и вина на порванных страницах.

Позор и боль – бессонница моя.


И вся душа в узлах, рубцах и ранах:

Стремленье – связь – натянутость – разрыв…

Кончались чувства муторно и странно,

Как будто кто-то третий их душил.


Он жил во мне, он вечно будоражил,

И он любовь, как пищу, вымогал.

И я любил, как будто по приказу,

И в этой роли быстро уставал.


Не видя должных жертвоприношений,

Я буйствовал захватчикам сродни,

И становилась всё опустошённей

Душа когда-то полная любви.


Я жадничал, примериваясь: «Сколько

Вам уступить минут своих и слов?» –

Так пьяница в российской монопольке

Купил бы проституткину любовь.


Святые, добрые, прелестные, родные –

Они прошли, но кажется порой

Всё упрекают: «Мы тебя любили,

Но не нашли взаимности с тобой».


Простите все, хоть вы простить не в силах.

Я виноват, я каюсь, я смешон,

Вы жаждали так искренне, так мило,

А я искал любовниц, а не жён.

25/I-89



МОЗГ


«Болезнь есть диспропорция между раздражением и способностью действия».

Г. В.Ф. Гегель


Я мозг!

бестолковые праздные руки

Терзают друг друга, дурея от скуки.


Я мозг!

бессловесное хилое тело

Давно одряхлело, давно ожирело.


Я мозг!

беспрерывно болтает язык –

Отбился от рук и от мыслей отвык.


Я мозг!

на глазах многократные стекла

От грязи бесцветны,

а уши оглохли

От шума и визга при общем молчаньи,

Безропотном, злобном, тоскливом мычаньи.


Я мозг!

на ногах стопудовые гири

Всю кожу содрали, и раны погнили.

Под слезною коркой, как в панцире звонком,

Живет, задыхаясь, чудная душонка.


Я мозг!

живота недовольно урчанье:

Он хочет все больше, все лучше питанья,

Но от несваренья последняя пища

Зловонно и звонко сквозь задницу брызжет.


Я мозг

в организме больном и усталом,

В котором гармонии вовсе не стало,

В котором все органы ждут перестройки,

Друг друга терзая и мучаясь только.


Я мозг!

Я разумен,

смогу непременно

Добыть им спасенье из бездны сомнений.


Я мозг!

Я холодный.

Я трезвый.

Я сильный.

Я мыслю свободно,

объемно,

обильно.

Мне страх неизвестен –

успеть бы, и только,

Сказать им, какая нужна перестройка.


Я – натиск мышленья,

Я – мощь без предела,

Сошедшая с неба для главного дела.

26/I-89



***


Я слышал всё. Я видел, как вы

Решили строить новый мир.

Я говорю, что это пасквиль,

Тупой и скучный водевиль.


Мысль задыхается под вами,

Скульптурно вылитые лбы,

И ваши фразы повторяют

Одна другую, как гробы.

30/I-89



В.С.Высоцкому


Чем дольше молчанье –

Тем шире признанье,

Ты предан огласке

За годы изгнанья.


Ты к славе причислен –

И важные лица

Знакомством с тобой

Начинают гордиться.


На каждой витрине,

За каждым прилавком

Тобою торгуют –

И к ценам надбавки.


Ты вышел в тираж,

В трафаретные лица –

Сквозь их изобилье

К тебе не пробиться.


Приливы восторга

И глупые речи

Мешают с тобою

Общаться при встрече.


Я плюнул на это –

Беседы не будет,

Пока между нами

И годы, и люди,


Пока между нами

Твой глянец портретный –

Он смерти смертельней

И строже запрета.

4/II-89



Ленин


Зацелованный, как заплёванный,

И разжёванный до цитат,

В Мавзолее замаринованный,

Посещаемый как театр.


Что ж любуйтесь на эти мощи

И на стулья, что он протёр.

От религии только мостик

До свержения всех богов.


Я не с вами! Все ваши боги –

Бред кошмарный любви слепой.

На пустынной моей дороге

Он мой встречный – учитель мой.


Но, когда вы рванётесь бога

Растоптать за свои грехи,

Я сорвусь со своей дороги

И на вашем взорвусь пути.

31/I-89



***


В виду стихии стихает разум

И молча смотрит её разгул…

Когда-то после поймём не сразу,

Зачем летели войска в Кабул?


И похоронок летели груды,

Взрывались люди, горел песок.

И злой мальчишка, кусая губы,

Мальчишке целил в седой висок.


И череп сбитый белел пустынно,

Пустея с каждым военным днём,

Союз и Штаты готовят мины

И караванным везут путём.


И караваны везут обратно

Осколки в теле и на броне.

Кто посчитает, почём солдаты,

А нефть с ураном в большой цене.


Но нам сказали: «Довольно, хватит!»

По праву джунглей: сильнейший прав!

Сегодня волю диктуют Штаты,

А мы уходим себя поправ.

19/II-20/III –89



***


Я чувствую, как капают минуты,

Как дни летят и тают в кутерьме.

Есть многое, что дорого кому-то:

Мой новый кто-то рыскает во мне.


Их внешний спрос рождает предложенье –

Весь отдаюсь, но снова не пойму,

С чего обида, грусть и озлобленье –

Такой, как есть, не нужен никому.


Года текут, как очередь за водкой:

Цель впереди, и давка всё решит.

Меня влекут, схватив у подбородка,

И учат жить. Я не умею жить.


Да будет так! Но я уже не буду.

Рыхлится жир на месте прежних мышц.

Пью спитый чай из треснувшей посуды,

И зло, призывно вякает малыш.


Кому служу, чем это обернётся?

В чём воля их, и что мне до неё?

Вот почему всё меньше остаётся

Сил и желанья выполнить её.

19/III-89



Воспоминанья


Она давно и где-то –

А я покрыт тоской.

Но время – ветхий лекарь

Колдует надо мной,


Врачует нежно раны,

Но, годам вопреки,

Мне сердце вихрь буранный

Терзает на куски.


Никак не успокоюсь,

Нигде приюта нет,

Хотя прошла, как повесть

Иных и оных лет.


Прошла, но так, как счастье

Проходит, чтоб опять

Всё время возвращаться

И мучить, и пытать.

28/III-89



***


Ах лучше б злилась ты, ах лучше б…

Мне легче видеть злобу, но

Таким холодным равнодушьем

Ты излучаешься давно.


Я в ФЭД заправил фотоплёнку,

Навёл, поставил автопуск…

Письмо окончу фразой звонкой

И, кнопку тиснув, удавлюсь.


Я напишу, чтоб передали,

Как снялся я в последний раз –

Неизгладимыми следами

На память ляжет этот яд.


Ты скажешь, что не ново это,

Что я и так любовь твою

Пытал давно, бесчеловечно –

Теперь продолжу и убью.

31/III-89



Страна

«Много неясного в странной стране,

Можно запутаться и заблудиться.

Даже мурашки ползут по спине,

Если представить, что может случиться».

В.С.Высоцкий.


Страна учёных и поэтов,

Мечтателей и дураков.

Страна, укрытая от света

В тени ржавеющих замков.


Её прошли в настенных картах,

По сказкам выучили суть.

И осязаемое завтра

Плакатом тычет в нашу грудь.


Её великие триумфы

Встают громадами могил.

В ней поклоняются безумцы

Тем, кто казнён и изгнан был.


Её бранят легко и гордо,

Торгуют ею с молотка,

А в ней растут хмельные орды,

Мужают дума и тоска.

8/IV-89



***


Моя любовь на расстояньи

Твоей протянутой руки –

Как неизбывное страданье

Седой дряхлеющей тоски.


Мне телефон доносит голос,

И очертания – портрет,

И я ласкаю нежный волос

Своих несбывшихся надежд.

23/IV-89



Абсолютный бог


Я лёгкой поступью шагаю,

Всего мудрей и проще я.

Земля разделась и, нагая,

Скабрёзно просит бытия.


Но я не внемлю обещаньям:

Есть целый мир в душе моей –

Его с поспешным придыханьем

Я пересказываю ей.


Теперь она уже не внемлет:

Земле земное подавай.

И я отталкиваю землю –

Лети и дальше улетай.


Я потерял в толчке опору

И повалился на плечо,

Спугнув комет большую свору

И солнце выпятнав ещё.


Я лёгкой поступью шагаю,

Звучит вселенная, как плац,

А на упрёки отвечаю,

Как злой насмешливый паяц.

27−29/IV-89


Ветераны


Явилось пушечное мясо

Для получения колбас.

Враги стреляли в них напрасно –

Они живут и учат нас.


Не знаю я, быть может, эти

Когда-то грудью шли на дот,

Но тот, кто удостоен смерти,

За колбасою не придёт.


И те, что пережили голод,

Не перемёрзли в холода,

Поесть всегда имеют повод,

А вот колбасы не всегда.


Мы ложь спешим поправить ложью,

Европу делим, а потом

Всем тем, кто выжил или дожил,

Спецколбасою воздаём.


На нас глядят другие страны

И понимают не всегда:

В чём подвиг прочих ветеранов

Героев мирного труда?


Откуда выползли перпены?

И за какие чудеса

Им выдаётся, как военным,

По личным спискам колбаса?


Сполна холуи получили

За то, что вложено в застой, –

Стоят, дрожащие, седые,

За несъедобной колбасой.

27−29/IV-89