качай извилины здесь!

автор:

Лайфхаки Карла Маркса
(памфлет)

(март-апрель 2018 г.)

К 200-летию Карла Генриха Маркса

 

 

«Муравьиные яйца более породившей их твари…»1

Козьма Прутков

 

5 мая 2018 г. исполняется 200 лет со дня рождения Карла Генриха Маркса (1818−1883), считающегося создателем одной из самых массовых мировых идеологий — марксизма. Я как неизменный социалист и бывший марксист счел своим долгом посвятить этому юбилею статью. Поднапрягся… и написал (См. Приложение к данному памфлету).

Мой сын Володя прочитал написанное и сказал, что лайфхаки2 (приемчики) Маркса нужно сильнее выпятить, учитывая большой интерес к легким способам привлеченья внимания публики.

Что ж, лайфхаки — так лайфхаки. Выпячу, как сумею…

Принцип лотереи (предварительные замечания)

Популярность — дело случая. На каждого прославившегося приходятся многие тысячи действовавших точно так же, как он, или даже лучше. Им просто не повезло: их было слишком много, а общественность не способна постоянно следить за всеми и каждого привечать. Ну, а там, где достоинства и заслуги примерно одинаковы, счастливый билет достается не самому лучшему, а самому везучему.

О его «героическом пути» пишут много и преувеличено, ему стараются подражать. Однако же подражателям необходимо помнить, что даже высокая точность копирования успешной деятельности дает лишь малый шанс преуспеть. Причем тем меньший — чем большего добиваешься. И вовсе не потому, что среди знаменитых людей — сплошные Великие Гении. Отнюдь! Среди них полно абсолютно заурядных и даже ничтожных личностей. Просто слепая фортуна взметнула к вершине их, оставив ни с чем остальных, в том числе и более достойных.

И всё-таки желающим выиграть место под солнцем славы, не следует пренебрегать приобретением «лотерейных билетов». Если желаешь прославиться — действуй, как знаменитости. Их методы изучи и применяй почаще, увеличивая вероятность удачи упорным повторением попыток.

В этой связи интересен опыт товарища Маркса. О том, что в этом опыте счел достославным я, будет рассказано ниже.

Лайфхак № 1 (общеметодический).
Резко, мутно, без конца

Сократ и Иисус вообще не оставили нам письменных произведений, но и доныне слывут Величайшими Мудрецами. И это совсем не случайно. Все реальные или мнимые недостатки написанного тобою напрямую позорят тебя, накапливая шлейф негатива. А если твои слова дойдут до потомков исключительно в пересказах, то всякий благожелательный слушатель или читатель будет отделять зерна от плевел по собственному усмотрению, приписывая понравившееся — Великому Учителю, а прочее — менее умным посредникам (ученикам, писателям, редакторам, издателям и т. п.).

Не писать — превосходный лайфхак, да только давно устаревший. С распространением книгопечатанья в мудрецы не попасть без издания собрания сочинений. Неимеющий публикаций выглядит неполноценным. Да и как ему конкурировать с теми, что тиражируют собственные творения в тысячах экземпляров, заполняющих прилавки и библиотеки?!

XIX столетие стало «золотым веком» социалистической литературы.3 Такие авторы, как Сен-Симон, Фурье, Оуэн, Блан, Вейтлинг, Прудон, Бланки, Лассаль, Герцен, Чернышевский, вспыхивали звездами первой величины. Их произведения ругали или расхваливали на каждом шагу. Меж тем как писания Маркса публику не прельщали, так как были они склочными, мутными и незаконченными. Однако к исходу века все яркие звезды выгорели: идеи былых бестселлеров были вполне усвоены, широко распространены, всесторонне раскритикованы и оставлены для истории. А марксизм все еще оставался чем-то непереваренным.

И чем сильней приедалась социалистическая классика, тем интереснее становился автор туманных высказываний и резких выражений в адрес былых кумиров. Разбросав социалистические банальности по лабиринтам длинных и путаных фраз, Маркс оставил потомкам квест, где каждая мысль отыскивалась небыстро и тяжело. Но именно потому ценилась весьма высоко: так осколки хрустальных ваз начинали казаться россыпями бриллиантов, путанные бла-бла — захватывающими путешествиями по таинственным подземельям, а поток критиканских помоев — всеочищающим ливнем. При таком изменении «литературного ландшафта» новые поколения постигали общие места революционно-коммунистической идеологии не в блестящих шедеврах прошлого, а во все еще тлевшем марксизме: продолжавшем издаваться, расхваливаться и популяризироваться Энгельсом со товарищи.

К тому ж, недосказанность-недописанность-недоизданность Марксовых сочинений побуждала домысливать нечто свое с надеждой найти подтверждение в еще непонятом, еще непрочитанном или еще неопубликованном. И несмотря на то, что собрание сочинений Карла Маркса пополнялось лишь все более незаконченными и все менее внятными черновиками, — пристрастившиеся к марксизму убеждали себя, что вскоре увидят свет те «почти законченные» работы, которые регулярно упоминал Учитель в письмах и в разговорах,4 что благодаря упорному изучению первоисточников озарение снизойдет на толпы учеников — и мерцавший в тумане Маркс воссияет Единым Солнцем…

Получается, автор недоделанной «Критики политической экономии» преуспел в совмещении достоинств писания с преимуществами неписания. Иллюзорная содержательность и обманная завершенность «научного коммунизма» оказались долговечнее и весомей всей реально существующей социалистической литературы. А человек, баснословно преувеличивавший размер и значимость своих черновых набросков, сделался самым известным выразителем социалистических идей, Творцом Коммунистической Библии под названием «Капитал».

Вот и решайте сами. Если хотите мелькнуть ярким метеором — придумайте что-то новое и изложите внятно. Возможно, Вам повезет — и толпа воспоет «Осанна!», чтоб потом завопить: «Распни!». А хотите прийти надолго — пишите как можно туманней и многословней, систематически оплевывайте конкурентов, избегайте складности и ничего не дописывайте до конца (даже до середины). Пусть потомки до умопомрачения разыскивают глубокий смысл в омутах Ваших словес, намеков и недомолвок. И тогда при хорошем пиаре Вы обретете шанс сделаться новым Марксом.

Лайфхак № 2. Как оказаться ученым?

В XIX веке человеку без диплома было весьма непросто (намного трудней, чем ныне) «выбиться в Люди». А достаточно высокая ученая степень гарантировала весьма уважительное отношение к любому поступку и слову представителя науки, повсеместно вершившей прогресс.

Вот, например, у Фридриха Энгельса-младшего не было даже бумажки о среднем образовании. Поэтому сочинив собственную версию «научного коммунизма», он не нашел у публики должного уважения к своим устным и письменным проповедям. Нравилось — да и только. Никто не принимал коммерсанта без аттестата зрелости за человека, имеющего «право на философствование».5 Пришлось привлекать Карла Маркса в качестве ведущего соавтора, так как тот не только выглядел настоящим ученым, но и имел диплом доктора философии. И уж с таким компаньоном Энгельс сумел превратить свое маргинальное вероучение в респектабельный марксизм.

Так что, если хотите привлечь внимание к Вашей «Великой Науке», — сначала обзаведитесь официальным образованием предельно высокого уровня или соответствующим соавтором. А уж потом дерзайте!

Добросовестный путь к докторскому диплому тяжек и очень долог. Для того чтобы стать доктором философии обычному гражданину Пруссии во времена Маркса следовало хорошо учиться в гимназии и на философском факультете университета, преодолеть ступени бакалавриата и магистратуры и уж только потом на основе многолетних исследований защитить докторскую диссертацию. Но Карл нашел путь намного проще и приятнее.

В гимназии при «хороших способностях» он проявлял «слабое прилежание». Поэтому, просидев два года в выпускном классе, сделался обладателем аттестата с одним «хорошо», кучей «удовлетворительно», одним «очень слабо» и вообще без оценок по целому ряду предметов.6 Признать этого парня полноценным выпускником было бы неприлично, поэтому экзаменационная комиссия постановила: «Ввиду того, что он оставляет теперь гимназию, чтоб изучать юриспруденцию, выдать ему аттестат зрелости и выпустить его, питая надежды, что он оправдает возлагаемые на него, благодаря его способностям, надежды».7

Как такое возможно?! — спросите Вы. Да запросто! Отец Карла — юстиции советник Г. Маркс был лучшим другом директора гимназии И. Виттенбаха. Этим все сказано.

Разумеется, возлагавшихся на него надежд «способный» юноша нисколько не оправдал и, явно, не собирался. Следующие шесть лет он только числился студентом юрфака: год в Боннском и пять лет в Берлинском университете. Поэтому вместо диплома получил два «свидетельства» с куцым перечнем лекционных курсов, на которые он соизволял записываться. К тому ж, половина курсов никакого отношения к правоведению не имела.8

Но годы разгульной жизни попусту не пропали: Карл, едва распрощавшись с Берлинским юрфаком, точнее через 16 дней (!) после выдачи второго свидетельства, получил диплом доктора философии.

Как так?! «Элементарно, Фридрих!»

Наш студиоз-прогульщик в Берлинский период жизни пропивал родительские и заемные деньги9 не в пролетарских забегаловках, а в так называемом «Докторском клубе», где философы-фрики во главе Бруно Бауэром не только пьянствовали, хулиганили и «критиковали» всё подряд, но и снабжали нужных им людей дипломами философского факультета Йенского университета. А Карл был не только собутыльником с деньгами, но и ловким подпевалой. Поэтому «доктора» решили, что такой коллега им пригодится в борьбе с религиозным мракобесием и прочими предрассудками «массовой массы»…

И Карл был остепенен в рекордно короткие сроки, даже не съездив в Йену — переслав по почте бумаги, мало похожие на диссертацию и университетский диплом. Весь процесс «остепенения» занял лишь 9 дней!10 В этой связи показательны следующие слова за подписью декана Йенского филфака: «Поскольку вышеназванный, согласно его заявлению на немецком языке, желает получить лишь степень доктора, то, очевидно, то обстоятельство, что в своем заявлении на латинском языке он говорит о степени магистра, является ошибкой, вызванной незнакомством с уставом факультета».11 (Экие чудеса-то!)

Существовал ли более короткий и легкий путь из неучей в доктора?! Разве только купить диплом. Но это ж чревато в последствие позорной дискредитацией.

Получив от «Докторского клуба» максимум возможного (степень и должность главреда «Рейнской газеты»), Маркс резко порвал с компанией братьев Бауэров и разбранил ее в книге «Святое семейство».12 Чего и следовало ожидать — ведь лентяи по доброй воле авансов не отрабатывают. Да и негоже Персоне, желающей взмыть не по-детски, оставаться на побегушках у сборища дебоширов.

Лайфхак № 3. Как сочинять законы?

Люди ждут от ученых открытий. И это-то ожидание необходимо оправдывать — иначе ты не ученый, а такой же балбес, как все.

Открывать «объективные законы природы, общества и сознания» - невероятно сложно. Поэтому за всю историю человечества их открыто не так уж много. Да и открытое, как правило, опровергалось новыми фактами и более вдумчивым осмыслением. А вот сочинять законы, как это делал Маркс, можно запросто и обильно. И такой сочинитель, конечно, выглядит очень успешным на фоне своих коллег.

Методика здесь такая:

Перво-наперво, выдавай свои субъективные качества во всеобщие закономерности по лекалам товарища Маркса.

Не любишь трудиться — пиши: «Труд — абсолютное зло, делающееся всё отвратительнее».13 Любишь секс — утверждай, что в этом «занятии» ограничения невозможны.14 Не бережешь свои вещи — обвини в том же каждого собственника, и прежде всего богачей, якобы истязающих «купленных» ими работников.15 Ничего никогда не делал своими руками и потому полагаешь, что легко бы всему научился, — припиши научно-техническому прогрессу упрощение всех работ до ненужности обучения.16 Не умеешь делиться — заяви во всеуслышание: «Никто никому никогда ничего не уступит, а значит, любая дележка приведет к жесточайшей войне!»17 Ненавидишь подчиняться — воструби, подобно Ангелу Апокалипсиса: «Власть над людьми отомрет с завершением революции».18

Не улавливаешь различия между «А» и «Б» (например, между наймом и куплей-продажей) — объяви их одним и тем же.19 А несогласных с тобою обзывай дураками и неучами. Различаешь «В» и «Д» (например, зарплату и прибыль) — раздуй разницу между ними до абсолютно непримиримого антагонизма, ведущего к неизбежной классовой войне до полного уничтожения классов.20 А всех, кому такие преувеличения не по нутру, высмеивай как подлых или слепых соглашателей.

Во-вторых, не пытайся объять своим разумом ни крупного, ни навороченного. Иначе на осмысление слишком большого и сложного угробишь десятилетия, а результат получится (если вообще получится) непонятным для широкой аудитории. А уж если ты вообще не способен к целостному восприятию, то чем больше будешь знать — тем скорее себя запутаешь.

А посему действуй, как Маркс! Не можешь охватить своим мысленным взором всю экономику в целом, приписывай ей то, что хоть где-нибудь увидал. Например, узнаешь, как на какой-то фабрике сокращают работников или нанимают преимущественно женщин, — пиши «Буржуазия повсеместно плодит безработицу и обделяет мужчин».21

Вырви, что-нибудь из социального контекста и скажи, что именно эта часть целого предопределяет всё остальное. А в качестве доказательства указывай на взаимодействие всех частей и допытывайся с пристрастием: «Разве все остальное существует не при этой части?»22 Кстати, у Маркса такая часть называется «материальными средствами производства» или «производительными силами»,23 и именно эти средства-силы объявляются первопричиной всех социальных явлений.

В-третьих, создавай иллюзию описания закономерных связей с помощью слов «таким образом», «следовательно», «потому что», «значит» и т. п.

Вот мастер-класс от Маркса: «Средняя цена каждого товара определяется издержками его производства. Поэтому взаимные обсчеты капиталистов в пределах класса капиталистов в целом неизбежно уравновешиваются».24 (КаВээНовское «Потому что гладиолус» - несомненный потомок марксизма).

Не беда, если мысли путаются. Всякую неразбериху в собственной голове, как показал нам Маркс, легко объявлять «клубком объективных противоречий». Например, если у тебя труд — единственный источник прибыли, а твои же капиталисты для максимализации прибылей не увеличивают, а сокращают численность работников, то это не ты ошибся, а весь капитализм — ошибка цивилизации.

Обеспечив с помощью таких элементарных средств видимость связности и непротиворечивости собственных высказываний, можно добиться того, что большинство читателей станет винить себя за непонимание прочитанного, а не тебя за несоответствие твоих законов друг другу, сумбурность твоего изложения и фальсификацию взаимозависимостей.

И, наконец, в-четвертых, выдумываешь «объективные законы» - выдумывай и факты, которые их подтверждают. Пусть даже эти факты будут нелепыми, как рассказ о скупке несколькими капиталистами всего хлопка на земном шаре25 или рассмотрение огнестрельного оружия в качестве средства производства.26

Да и термины нужно сооружать по-своему, чтобы выглядеть истинным первооткрывателем, вынужденным пополнять научный лексикон ради обозначения ранее неизвестного, тобою впервые открытого.

В свои новосозданные «научные категории» Маркс частенько вставлял слово «сила»: «производительные силы», «общественные силы», «рабочая сила», «силы природы», «сила абстракции» и т. п. Такой подход сближал «научный коммунизм» не только с тогдашним естествознанием, но и с фольклором, где множество всяческих сил — невидимых да могучих. И это добавляло марксизму научности, мощи и, в конечном счете, популярности. Правда, сегодня на пике известности другие научные и сказочные понятия — значит, просто скопировать Маркса у подражателей не получится. Придется сперва ознакомиться с современными научпопом и фэнтези, и уж потом конструировать «передовой» лексикон.

* * *

Как только придуманные тобой законы, взаимосвязи, факты и термины станут выглядеть подтверждающими друг друга — твои пиарщики смогут тебя расхваливать за гармоничность и самодостаточность теоретических построений.

Лайфхак № 4. Как вздуть Слона?

Слова Маяковского «в грамм добыча, в годы труды»27 очень точно описывают успешность не только хорошей поэзии, но и реальной науки. Причем далеко не каждый писатель или исследователь добывает заветный «грамм». Даже десятилетия самых упорных трудов бывают безрезультатными, точнее дают результаты, с которыми не прославишься.

Насколько вольготней мошенникам, умеющим выдавать набитый тряпьем мешок за коллекцию бриллиантов.

Достаточно взять совершенно простую мысль и, жонглируя словесами, делать вид, будто из этой «мелочи», подобно дубу из желудя, вырастает картина мира и решения всех проблем. Маркс, например, в «Капитале» выращивал, (но недовырастил) детальное осмысление всей системы капитализма из своего понимания элементарного бартера (обмена сукна на сюртук). И Марксово преображение блошки в Левиафана потрясает своей грандиозностью. Если, конечно, не замечать, что фокусник не превращает, а поменяет предметы или всего лишь сообщает, будто преображение было выполнено раньше или будет исполнено позже.

Распутывать подобные трюки на примере четырех томов (семи книг) «Капитала» очень долго и слишком скучно в виду их однообразия. Поэтому я рассмотрел в прилагаемой статье самую простую и краткую версию марксистской политэкономии — недописанную книгу «Наемный труд и капитал». В ней Маркс из своих представлений о «трудовом найме» извлекает, как кроликов из цилиндра, и рабское положение трудящихся, и сущность капитализма, и равенство стоимости трудозатратам, и промышленную революцию, и безработицу, и циклические кризисы. Подробности в прилагаемой статье. Здесь только общие схемы.

Чтобы превратить трудовой наем в изничтожение тружеников, Маркс осуществляет следующее приравнивания-подмены: наем объявляется продажей труда, которая приравнивается к полному подчинению работника покупателю, а уж тот у Карла столь гнусен, что употребляет трудящихся без остатка.

Продажа труда у Маркса делает капитализм капитализмом лишь благодаря тому, что Карл своим делением истории на двуклассовые формации прикрывает существование наемного труда в докапиталистические эпохи.

Стоимость по Марксу оказывается равновеликой рабочему времени, потому что всё остальное, влияющее на цены помимо трудозатрат, покрыто кромешным мраком умолчания и неведенья.

Промышленную революцию Карл объясняется тем, что труд — чудотворный товар, у которого в отличие от всех прочих товаров стоимость самовозрастает. Из-за чего алчные капиталисты спешат нахапать побольше труда, и тем самым наращивают производство с небывалою прежде скоростью.

Впрочем, той же алчностью буржуинов Карл чуть ниже объясняет и безработицу, вывернув наизнанку сказанное до этого: трудозатраты из прибыточных вдруг делаются убыточными, и потому подлежат сокращению, как и все остальные издержки производства. Разумеется, вместе с работниками.

И наконец, аналогичное превращение достоинства в недостаток позволяет Марксу выдать циклические кризисы за неизбежное следствие сущности капитализма: эффективный до этого рост производства вдруг объявляется нездоровым вздутием и лопается, как пузырь.

А что Вы хотели?! Только по схеме «А» есть «Б», «Б» есть «В» и т. д. можно превращать что попало во что угодно, не обременяя себя исследованием и осмыслением реально происходящего. Зато как поражает публику такая вербальная магия, мгновенно преобразующая белое в черное, маленькое в большое, цветущее в погибающее…

Такой вот лайфхак от Маркса для вздутия целой науки из расплывчатого суждения о чем-то элементарном.

Лайфхак № 5. Как затеряться в водах?

Если б бросалось в глаза, как Маркс подменяет одно другим, третьим, четвертым и т. д., то подобное «волшебство» легко бы разоблачалось. Но Карл, как и всякий «маг», умел отвлекать внимание. Для этого он использовал очень длинные и нарочито запутанные фразы; оракульские реченья; всевозможные отступления, добавления и уточнения; частое и объемное цитирование, эпатажную брань и т. п.

Делалось это сознательно в подражание тем ловчилам, о которых рассказано Энгельсу: «Все по уши увязли в экономических банальностях и надоели читателям, поэтому стараются приправить свою стряпню псевдофилософским или псевдонаучным жаргоном. Этот мнимонаучный характер отнюдь не делает содержание (само по себе равное нулю) более понятным. Напротив. Весь фокус в том, чтобы мистифицировать читателя и заставить его ломать себе голову, пока он, в конце концов, не придет к успокоительному выводу, что за этими страшными словами скрываются лишь общие места».28

Если Вы с той же целью желаете наполнить свой текст водой, точнее укрыться в мути, поднятой для отвода глаз, — учитесь тому у Маркса.

Вот он, например, доказывает, что капитал — смертельный и непримиримый враг рабочего класса. Без этого доказательства кровавая революция была бы необоснованной — а Карлу платили деньги за такое обоснование.

Обычно социалисты запальчиво обвиняли капиталистов в бесчеловечной эксплуатации работников, подтверждая свои обвинения самыми ужасными фактами из жизни трудящихся. В ответ приводились примеры взаимовыгодного сотрудничества классов, неуклонного улучшения жизни простонародья и отсутствия какой бы то ни было эксплуатации в некоторых видах коммерции. Маркс изначально сделал подобные возражения «буржуазных апологетов» совершенно невозможными, объявив капиталом — лишь такую совокупность вещей, которая используется для эксплуатации-порабощения пролетариев. Тем самым капитализм становился бездушно эксплуататорским и даже гнусно-рабовладельческим строем по определению.

Будь такое определение «капитала» сформулированным кратко и внятно — оно бы выглядело подменой искомого доказательства антигуманной «эксплуататорской сущности капитализма». Да только Карл не был ни краток, ни вразумителен. Он развел бодягу на полдесятка станиц.29

Вместившая это «растение» часть III «Наемного труда и капитала» развивается под сурдинку всевозможных перечислений компонентов капитала. Что уже само по себе рассеивает внимание.

А Маркс, между тем, расправляется с популярною дефиницией, согласно которой «накопленный труд, служащий средством для нового производства, есть капитал». Для Карла такое определение равносильно фразе: «Негр-раб — человек черной расы».30 Сам же Маркс уверен, что правильно говорить: «Негр есть негр. Только при определенных отношениях он становится рабом. Хлопкопрядильная машина есть машина для прядения хлопка. Только при определенных отношениях она становится капиталом».31

Чтоб читатели не успели возмутиться подменой содержательных определений чистейшими тавтологиями («негр есть негр, машина есть машина»), Маркс резко меняет тему, перескакивая от определения капитала к изложению своих представлений о производительных силах и общественных отношений. И почти две страницы на нас, как из рога изобилия, сыплются крайне сомнительные утверждения, подаваемые как самоочевидные аксиомы. Что окончательно отбивает всякую охоту спорить и возражать.

В этом камнепаде «мудростей» есть и такой пассаж: «Капитал — тоже общественное производственное отношение».32 И принимая в себя столь парадоксальное отождествление физических объектов с социальными взаимосвязями, следовало б задуматься, чем капитал как отношение отличается от всех прочих отношений.

Но Карл не дает нам подумать, захламляя наш ум околесицей совершенно иной тематики: «Всякая сумма меновых стоимостей есть одна меновая стоимость. Всякая отдельная меновая стоимость есть сумма меновых стоимостей. Например, дом, стоящий 1000 франков, есть меновая стоимость в 1000 франков. Лист бумаги, стоящий 1 сантим, есть сумма меновых стоимостей в 100/100 сантимов. Продукты, которые могут обмениваться на другие продукты, суть товары. То определенное отношение, в котором они обмениваются, составляет их меновую стоимость или, если оно выражено в деньгах, — их цену. Количество этих продуктов нисколько не может изменить их назначения быть товаром, или представлять меновую стоимость, или иметь определенную цену. Дерево остается деревом, независимо от того, велико оно или мало. Разве изменится характер железа как товара, как меновой стоимости от того, что мы будем обменивать его на другие продукты не лотами, а центнерами? В зависимости от количества, железо является товаром большей или меньшей стоимости, более высокой или более низкой цены».33

И вдруг это усыпляющее бла-бла прерывается главной темой: «Каким же образом сумма товаров, меновых стоимостей, становится капиталом? Она становится капиталом благодаря тому, что она, как самостоятельная общественная сила, т. е. как сила, принадлежащая одной части общества, сохраняется и умножается путем обмена на непосредственный, живой труд. Существование класса, не владеющего ничем, кроме способности к труду, является необходимой предпосылкой капитала. Только господство накопленного, прошлого, овеществленного труда над непосредственным, живым трудом превращает накопленный труд в капитал. Суть капитала заключается не в том, что накопленный труд служит живому труду средством для нового производства. Суть его заключается в том, что живой труд служит накопленному труду средством сохранения и увеличения его меновой стоимости».34

Сходство с гипнозом полное: сперва убаюкал как следует, а после, не прекращая укачивать, внушил: «Капитал — это полное порабощение».

Вложив сей догмат в подсознание, Карл еще две страницы кряду35 нагнетает отвращение к поработителям, рассказывая о прикарманивании капиталистами половины созданного трудом, о вымирании рабочих, не сумевших продать себя, о безудержном росте господства буржуазии. И, наконец, внушенное закрепляется окончательно: гипнотизер называет капитал «силой враждебной наемному труду» и при этом определяющей «судьбу рабочих».36

Таким образом, в книге «Наемный труд и капитал» Маркс затратил целых пять страниц, чтобы внушить рабочим догму в четыре слова: «Вы рабы своего врага!» И это, отнюдь не предел, тот же сеанс со временем растянулся на множество толстых-претолстых томов.

Как видите, бездоказательные обвинения, если их хорошенько приправить густым гипнотическим соусом, могут сделаться «теорией, овладевающей массами».37

Лайфхак № 6. Как наподдать конкурентам?

Ученые, как правило, весьма деликатны и склонны все обосновывать, поэтому на их фоне легко выделяться грубиянской «критикой» и отсутствием доказательств.

Лишь пару уроков от Маркса.

Вот он в самом начале книги площадно честит конкурентов: «В Германии повсюду, начиная с патентованных защитников существующего порядка и кончая социалистическими шарлатанами и непризнанными политическими гениями, которыми раздробленная Германия еще богаче, чем «отцами своих подданных», царит поразительнейшее невежество и путаница в понимании простейших экономических отношений».38 И это утверждение нигде и ничем не аргументируется. Точно так же без доказательств на исходе того же трактата утверждается, что «факты слишком громко вопиют против лжи» общепризнанных экономистов.39 Притом что экономисты не называются по имени, их «ложь» не цитируется, вопиющие факты не приводятся.

Но именно так и можно потрафить широким массам, которые в своих перебранках тоже мало заботятся о вежливости и логике. А потому с большим интересом следят за теми публичными деятелями, у которых можно подучиться охаивать собеседника смачно и сокрушительно, точно лупя наотмашь. «Баттл» не зря востребован!

Маркс это точно чувствовал. Ведь в набросках лекций 1847 г., легших в основу брошюры «Наемный труд и капитал», достается на орехи целым пяти теориям улучшения положения рабочего класса, а заодно планируется еще раз отругать Прудона, назвать недостойными внимания некие «мелкие паллиативы»,40 и обозвать «смехотворными фурьеристские и иные попытки примирения».41

При этом Карл употребляет такие выражения как: «троякого рода орудие деспотизма», «нелепое противоречие»,42 «вдалбливание буржуазных принципов»,43 «глупость, низость и лицемерие», «извращенное отношение»,44 «нелепость», «бессмыслица»,45 «вменение жестокосердия в моральную обязанность», «варварство, зараженное проказой».46 И все это сопровождается ерническим подтрунивания над «премудростью» и «милосердием» критикуемых.

Лайфхак № 7. Как раздобыть самобранку?

Нищие могут прославиться. Но это тернистый путь, да и слава на нем, как правило, появляется после смерти! Несравненно приятнее действовать в роскоши и довольстве. Например, позволяя себе расходы на уровне богатейшего процента лондонцев. Вот Маркс и поджидал свою популярность, расположившись среди сливок общества главного города мира середины XIX в.

Можно сказать, свезло. Но и сам он, конечно, подергался в поисках нужного спонсора, пока среди множества тех, кому предлагались «творческие» услуги на условиях предварительной оплаты в крупном размере, нашелся первенец богатого фабриканта, жаждущий обустроить трудовой рай на строго научной основе. И доктор Маркс с 26 лет был обеспечен средствами практически постоянно: Энгельс снабжал идеями, деньгами, вином и прочими товарами с оптовых складов своего семейства, а заодно писал катехизисы и манифесты, статьи и книги, приносившие Марксу и гонорар, и славу.

Вывод: непременно ищите тех, кто оплатит Ваш «славный путь», — и, вероятно, сыщете. Меценатов не так уж мало. И нужно лишь сделать вид, будто Вы им вполне подходите.

В то же время не следует забывать, что Карл, помимо безотказного Фридриха, имел богатых родственников, был женат на баронессе (дочери высокопоставленного чиновника и сестре прусского министра), не раз получал крупные наследства и щедрые подарки, регулярно собирал взносы для газет и организаций, играл на бирже, не возвращал долги и… шантажировал бывших революционеров. К. Фогт написал целую книгу о вымогательском промысле Маркса и Ко, обвиняя первомарксистов в том, что ими «не одно, сотни писем посылались с открытой угрозой разоблачить причастность к тому или иному акту революции, если к известному сроку по указанному адресу не будет доставлена определенная сумма денег».47 Маркс ответил на это тремястами страницами глумливого ерничанья,48 используя в свое оправдание свидетельские показания, добытые шантажом и подкупом.

Как видите, в денежных делах марксы не церемонятся и, очевидно, поэтому снабжаются хорошо. А скверная репутация попрошайки и вымогателя — совершенно не мешает стать нравственным идеалом для миллиардов «уверовавших».

Напутствие-покаяние

Как я со стыдом понимаю, Маркс и меня научил выражаться и выеживаться, как он. Поэтому для тех, кто желает уподобиться Карлу Генриху, я со своей писаниной тоже — какой-то пример применения марксистских лайфхаков. Используйте — если нужно.

Прочим, конечно, мерзко. Но вам, благородные люди, я искренне обещаю выдавить Маркса до капельки. Разумеется, из себя. Потому как из истории этого кадра не выдавишь.

 

Приложение: статья ««Наемный труд и капитал»Карла Маркса»

 

Рекомендуем также книгу «Триада»