качай извилины здесь!

автор:

Быть ли свободным от общества?

с сокращениями опубликовано в газете «Белорусский рынок» в конце 1994 года
под псевдонимом Григорий Федин

Вряд ли у научного подхода найдутся противники, но так хочется найти сторонников. И как приятно находить их там, где уже не ожидаешь увидеть.

Будучи студентом, аспирантом и научным сотрудником автор этих строк «натерпелся» от так называемой «научной юриспруденции», сводившейся к обильному цитированию нормативных актов и литературных мнений.

Удалясь от подобной науки, я погряз в прикладном правоведении, ориентированном не столько на законы, сколько на неисповедимые мнения применяющих эти законы чиновников. И как будто нарочно, один из таких чиновников поделился следующим откровением: «Академия Наук два года не может нам сказать, что считать научным».

Я, конечно, тоже не смог бы ответить «что». Но один признак, по которому науку можно отличать от ненауки, знаю, наверняка. Наука умозрит (или открывает с помощью разума) то, чего не видно и разоблачает, как иллюзию, то, что видно невооруженным взглядом.

Казалось бы, вертится солнце вокруг нас, а оказалось…

Или ближе к теме, казалось бы, предусмотрены в Законе обязанности акционеров открытого акционерного общества, а восхитившие меня Я. Функ и В. Хвалей доказывают, что на самом деле нет таких обязанностей, да еще и акция двояка совсем не потому, что она может быть и бумажкой и записью на счетах…

Ах, какие они – эти Функ и Хвалей! Ах, какой он – этот «Белорусский рынок»! Спасибо вам сердечное, и не сочтите притворством эту самую искреннюю благодарность. Думал ли я, что найду науку там, где нет ученых степеней, в издании, не борющемся за звание научного.

Не модно нынче баловать тебя, читатель, отвлеченными мыслями вместо злободневной конкретики. Не принято объясняться абстрактными понятиями. Все больше норовят просветить тебя как-нибудь попроще о содержании писаных актов.

Но, Господи, Боже мой! Как же хочется, разбудить тебя, читатель, встряхнуть так, чтоб ты начал различать за повседневными иллюзиями, за внешней суетой глубинное течение непреходящих сущностей. Как хочется, чтобы коллеги-юристы думали не о том, как пересказать, применить или обойти очередной закон, а том праве, которое имеет свои непреходящие законы и которое нам правоведам и следует защищать от нормотворческого произвола доброжелателей и недоброжелателей.

Умение думать – вот характернейший признак научного подхода. Я хочу свободы мысли, я хочу освободить ее от гнета сиюминутности, и только потому вступаю в спор с авторами работы «Управление акциями в Республике Беларусь» и спорю по таким вопросам, которые не интересны Лёне Голубкову и Марине Сергеевне1, хотя и имеют к ним непосредственное отношение. Спорю по вопросам, которые к букве действующего закона относятся приблизительно так же, как законы Ньютона к падающему яблоку.

Может быть, спор несостоявшегося ученого с опытными мастерами подлинно научного жанра будет способствовать интересу к науке, существенно загубленному поверхностной болтовней.

 

Для начала только один вопрос: есть ли обязанности у акционера открытого акционерного общества?

Вот что думают об этом Функ и Хвалей: «акционер открытого акционерного общества по отношению к обществу обладает только правами и не имеет обязанностей». В тех государствах, где вклады вносятся до регистрации общества (Италия, Республика Беларусь) «у акционера открытого акционерного общества отсутствуют обязанности».

И хотя Закон говорит об обязанностях участников общества вообще, на самом деле, по мнению Функа и Хвалея, у участника акционерного общества такой перечень обязанностей отсутствует, ибо:

— устав акционерного общества является обязательным для самого общества (юридического лица) и не может устанавливать обязанности акционера — другого лица. Акционер должен соблюдать устав, но лишь как участник органа общества, а не как самостоятельный субъект. Между акционерным обществом и акционером отсутствуют отношения подчиненности, и акционер не обязан выполнять решения высшего органа акционерного общества;

— обязанность не разглашать конфиденциальную информацию общества противоречит сути отношений, потому что акционер не должен получать такую информации, иначе конкурент, приобретая одну акцию, получает доступ к коммерческой тайне;

— внесение вкладов не есть обязанность, ибо в открытом акционерном обществе вклады полностью вносятся до регистрации;

— и, наконец, на акционера открытого акционерного общества не могут быть возложены никакие другие обязанности.

Для дальнейшего обоснования этой же мысли ее авторы приводятся следующие аргументы:

1) пример конца XIX века из практики Имперского суда Германии, посчитавшего поставку свеклы своему акционерному обществу дополнительной обязанностью акционера, которая не вытекает из статуса акционера и требует специального договора. И когда в последствии законодательство Германии шло другим путем, по мнению Функа и Хвалея, немецкий законодатель лишь разрушал «принципы акционерной формы»;

2) дополнительные обязательства есть дополнительный договор, но его наличие в уставе есть нарушение принципов свободы договора и равноправия сторон, более того, нельзя заключить договор в уставе с обществом, которого нет в момент утверждения устава;

3) обязательственные отношения между акционером и его обществом возникают не в силу соглашения сторон, а в силу закона (почему не устава? — Г.Ф.), в связи с чем могут возникнуть лишь те отношения, которые установлены законом, а не уставом;

4) если бы у акционера были обязанности, то требовалось бы предусмотреть в законодательстве привлечения к ответственности (вплоть до исключения из общества) за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательств и принуждение акционера к исполнению обязанностей;

5) если бы у акционеры были обязанности, требовалось бы согласие общества на отчуждение акций, поскольку общим принципом является согласие кредитора на перевод долга. Природе же акционерного общества такое согласие противопоказано и потому противопоказаны и обязанности акционеров.

 

Разумеется, авторы уверены, что утверждаемое ими верно для любого открытого акционерного общества в Республике Беларусь. Между тем, вырисовывается довольно конкретный образ общества, в котором устав общества и решения его высших органов для акционера, как самостоятельного лица, ничто. Акционер, заплатив за свою акцию, не собирается больше тратиться на общество, и вообще не считает себя чем-нибудь еще обязанным, за что, вероятно, общество и не может доверить подобному акционеру никакой конфиденциальной информации. Единственный способ связать такого акционера и его акционерное общество это дополнительный договор.

Таким образом, акционер алчно смотрит на общество, как на сторону обязанную обеспечить его права, относясь даже к управлению обществом, как к одному необязательных праву. А общество видит в каждом акционере врага и нахлебника, контакты с которым надо свести до минимума.

Очень странно смотрят друг на друга и на себя эти «объединившиеся в общество» люди!

А картинка получилась похожей на общество развитого социализма, но в отличие от последнего сбылась вековая мечта о свободе акционера.

Конечно, в отличие от огромного и вместе с тем замкнутого в себе гражданского общества, в котором мы рождаемся независимо от нашей воли, каждый вправе выбирать и создавать себе открытое акционерное общество по вкусу или вообще не участвовать ни в каком АО. Но, тем не менее, может ли существовать хоть какое-нибудь акционерное общество без обязанностей акционеров в отношении этого общества?

Думается, что нет, ибо такое общество обречено на распад и гибель. И сущности общества противоречит как раз все то, что исключает его нормальное существование.

Может ли существовать акционерное общество, в котором воля большинства, выраженная в утвержденном большинством Уставе или решении общества, совершенно не обязательна для одного отдельно взятого акционера? И как надо поступить, если акционер не согласен с этой волей? На мой взгляд, надо выходить – продав акции, а, по мнению Функа и Хвалея, не надо принимать ни такого Устава ни такого решения, можно лишь заключить дополнительный договор, чтоб кого-то к чему-то принудить.

По-моему, воля одного (или даже меньшинства) нечто меньшее, чем воля большинства (даже в акционерном обществе), а, по мнению оппонентов, одиночка не связан ни Уставом, ни решением большинства, и вправе не заключать договора о каких бы то ни было обязательствах перед обществом, хотя и ждет удовлетворения своих требований к обществу.

Может ли акционер знать нечто, что недоступно посторонним? Если не может, то чем он отличается от посторонних, как ему (его представителю) быть участником высшего органа общества, если он может знать не больше, чем человек с улицы? Более того, по крайней мере, некоторые акционеры, занимая должности доступные только акционерам, просто обязаны в силу этого знать очень многое, а потому обязаны хранить коммерческую тайну, которая недоступна неакционерам.

Конечно, в открытое акционерное общество могут попасть конкуренты, приобретя одну акцию, но это дает лишь повод для того, чтобы ограничить в правах на получение коммерческой тайны в зависимости от количества акций, как это предусмотрено частью второй статьи 11 Закона «Об акционерных обществах, обществах с ограниченной ответственностью и обществах дополнительной ответственностью», а не отрицать обязанность хранить свою часть тайны согласно части первой статьи 12 того же Закона.

Может ли в учредительных документах открытого акционерного общества, предусматриваться внесение дополнительных вкладов, как это прямо предусмотрено Законом для обществ с ограниченной ответственностью? Думается, может, особенно, если без таких дополнительных вкладов обществу не выжить. И если такие вклады, предусмотрены уставом, то почему акционер не обязан их внести? Читателям романа Д. Лондона «Время-не-ждет» известно, что именно внесения дополнительных вкладов потребовали от главного героя романа во время его первой биржевой игры в Нью-Йорке.

Мне никогда не придумать и не перечислить, какие именно «другие обязанности» могут предусмотреть акционеры для своего общества в уставе. И уверен, это их суверенное право – сделать свое общество таким, каким большинству из них оно кажется лучшим для того, чтобы оставаться владельцами акций. А прочие должны либо смириться, либо продать свои акции.

 

Но остановимся на тех обязанностях, которые хотя и не перечислены в статье 12 Закона «Об акционерных обществах, обществах с ограниченной ответственностью и обществах дополнительной ответственностью», но, тем не менее, на этом законе основаны и из сущности рассматриваемых правоотношений вытекают. Это:

1) обязанности, связанные с осуществлением деятельности в высшем органе общества — Собрании участников, в котором 70% акционеров (а может быть по уставу и все 100%) просто обязаны участвовать, иначе собрание будет неправочно, а общество обезглавлено. Среди прочего, акционер обязан поставить в известность правление или председателя Собрания участников при смене своего представителя в собрании;

2) обязанность воздержаться от преобразования открытого акционерного общества в другие формы обществ;

3) обязанность согласно статье 14 совместно с другими акционерами оценивать вносимое имущество;

4) обязанность нести на себе риск случайной гибели имущества, переданного обществу во владение и пользование;

5) обязанность в месячный срок после принятия решения о ликвидации общества внести часть вкладов в уставный фонд, признанную невнесенной, и погасить задолженность по другим обязательствам (Смотри часть третью статьи 25).

И, наконец, не следует забывать, что, рассуждая о праве собственности и иных имущественных (в том числе и обязательственных) правах, мы часто забываем, что все права обременены обязанностями, что каждый обязан быть хоть каким-то хозяином принадлежащего ему. И вот эта обязанность – быть хозяином при создании акционерного общества не исчезает, а лишь меняет форму. И именно для того, чтобы избавить себя от части хозяйских обязанностей в своем обществе, акционеры, взваливают бремя не только на тех, кто управляет обществом, но и на тех, кто управляет их собственными акциями – передают свои обязанности в более опытные руки. При этом тем, кто управляет акциями, платят именно за выполнение обязанностей, которые перекладывает на их плечи акционер, якобы не имеющий никаких обязанностей.

 

Итак, подчеркнем основную мысль. Следует считать допустимым, что сами акционеры (уполномоченные ими представители), утверждая и изменяя устав на своем собрании, вправе решить, какой объем прав и обязанностей связывается со статусом акционера, подтвержденном акцией, в какой степени акционер свободен от своего общества.

И задача юриста (особенно ученого-правоведа) не в том, чтобы отделить обязанности от членства (участия) в хозяйственном обществе, а в том, чтобы помочь учредителям открытого акционерного общества (в последующем его акционерам) сделать такие учредительные документы общества, предусмотреть такую конкретную совокупностью прав и обязанностей, чтобы акционерное общество стало максимально привлекательным для конкретного вида инвестиций и было способно наиболее полно осуществить свои цели и задачи.

Поскольку исключение акционеров из общества слишком крайняя и мало осуществимая мера, то следовало бы закладывать в уставы иные, самые разнообразные формы ответственности за исполнение своих обязанностей, дабы ограниченная ответственность, присущая и акционерным обществам, не превращалась в безграничную безответственность.

Что же касается согласия акционерного общества на передачу вместе с акцией обязанностей акционера (перевода долга, предусмотренного статьей 191 Гражданского кодекса), то после всего сказанного остается только один выход, признать, что фраза «Акции открытого акционерного общества могут быть свободно реализованы их держателями» предусматривает исключение из общего правила. И это понимание будет вполне соответствовать правилам юридической техники, как и то, что по закону обществу не требуется согласия всех акционеров при переводе своих долгов при реорганизации.

Я уверен, что только крайне простодушному акционеру может казаться, будто бы в том обществе, где он не несет никаких обязанностей, можно добиться максимального осуществления своих прав.

Очистка воды не состоит в очистке ее от одного из составных элементов – к примеру, от атома кислорода. Точно так же очитка «акционерной формы» от чужеродных ей примесей не состоит в избавлении акционера от обязанностей.

Несмотря на переменный характер этих величин в каждом конкретном открытом акционерном обществе – всегда верна формула: «Акция = совокупность обязательств = права+обязанности». И задача науки исследовать соотношение слагаемых для их успешного сочетания на практике. «Обнуление» обязанностей как раз исключает возможность такого исследования.