Винегрет для трудящихся
законодательство Республики Беларусь учтено по состоянию на 23 января 2006 г.
журнальная версия публиковалась под псевдонимом Елена Кудрявцева в различных журналах
Сторонние наблюдатели удивляются. Прошлым летом нашим трудящимся посредством всеобщей контрактизации прививалась привычка к самостоятельным договорным отношениям. Нынешнее лето ознаменовалось появлением в той же сфере трудовых отношений Указа от 6 июля 2005 г. № 314 «О некоторых мерах по защите прав граждан, выполняющих работу по гражданско-правовым и трудовым договорам» (далее – Указ № 314), вступившего в силу 19 июля.
На этот раз чрезмерная самостоятельность признана ущемляющей права граждан и нарушающей интересы государства. Поэтому договорный процесс с участием граждан при выполнении работ, оказании услуг и создании объектов интеллектуальной собственности поставлен в более жесткие нормативные рамки.
Кому это выгодно?
Общепризнанно, что гражданско-правовые отношения открывают максимально возможный простор для свободы выбора. Ту же мысль подтверждают статьи 2 и 391 Гражданского кодекса от 7 декабря 1998 г. № 218-З (далее – ГК): «Граждане и юридические лица свободны в заключении договора».
Но пользоваться всеми возможностями такой свободы по силам только тем, кто способен твердо и последовательно отстаивать собственные интересы и, если потребуется, мужественно претерпевать последствия собственной ошибки.
Между тем, возбужденные толпы обманутых вкладчиков убедительно продемонстрировали всем и каждому, сколь простодушны, несамостоятельны и беспомощны многие из наших соотечественников. Они очень доверчивы, но абсолютно нерасположены винить себя за пагубные последствия собственной доверчивости. Для них плавание в бурном море гражданского права слишком опасно и чревато большими неприятностями.
Для таких людей можно было бы повсеместно развесить плакаты: «Министерство труда и социальной защиты предупреждает: гражданско-правовые договоры опасны для вас».
Но наивных сограждан привольные сделки влекут, как сигареты заядлого курильщика. Этим легко пользуются недобросовестные корыстолюбцы, подсовывающие на подпись гражданско-правовые договоры, существенно ограничивающие права трудящихся в сравнении с трудовым законодательством. Доходит до того, что гражданину вообще не предлагают выбора между трудовым и гражданским правом!
Именно поэтому наше государство не ограничивается предупредительными плакатами и вынуждено предпринимать меры более решительные и энергичные – брать на себя опеку над всеми, кто рискует своим благополучием в рамках гражданского права.
Конечно, найдутся желающие поплакать об очередном ограничении гражданских свобод, а так же о том, что вместо проходимцев придется отдуваться честным заказчикам-нанимателям, для которых гражданское право удобнее и приятнее трудового.
Между тем логика происходящего понятна. Когда идет такая бескомпромиссная борьба с современной работорговлей, не трудно усмотреть элементы рабства в простом гражданско-правовом договоре.
Еще бы, в гражданском праве каждый предоставлен сам себе и няньки (опекуны) предусмотрены только для малолетних и недееспособных граждан. А для того, чтобы восстановить права, попранные недобросовестным контрагентом, прикинувшимся партнером, нужно проделать долгий и трудный путь по судебным инстанциям.
Увы, подобное испытание по силам только очень выносливым гражданам. Для остальных оно равносильное незаслуженным мучениям. Поэтому государство потихонечку выстраивает для граждан защитные бастионы попроще и попонятнее. Раз граждане не могут постоять за себя сами – за их постоит государство. Естественно, как сумеет, плюс некоторая бюрократизация всего договорного процесса.
Историческая справка: Вы, конечно же, читали, как людей, неспособных постоять за себя, в древние времена обращали в рабов, а в средние века – в крепостных. Потом бывшие рабы и крепостные получили право продавать свою рабочую силу самостоятельно. Поскольку подобная купля-продажа сплошь и рядом превращалась в бессовестную эксплуатацию, придумали нормы социальной защиты.
Правда, вводили эти нормы по-разному: где-то постепенно, а где-то революционными методами.
Постепенное внедрение социальной защиты приживалось лучше и давало устойчивое сочетание рыночных отношений и социальных гарантий. А революционные методы зачастую приводили к односторонним перекосам. Именно поэтому у одних всякий труд по любому контракту попадает под действие трудового законодательства, а у других трудовое право отдельно, гражданское право отдельно, а их промежуточный гибрид – трудовые контракты произрастают, как трава между бетонными плитами.
Как отличать договоры?
Как нам уже доводилось писать, нормы права, регулирующие трудовые отношения весьма непохожи на те, что посвящены гражданско-правовым отношениям. Именно к перечислению этих нормативных разночтений обычно и сводят описание всей разницы между трудовыми и гражданско-правовыми договорами.
Такой подход в данном случае нас не устраивает, поскольку с тем же успехом можно было бы различать мужчин и женщины по особенностям их правового статуса. А ведь женщина отличается от мужчин не тем, что имеет право на отпуск по беременности и родам. Это все-таки следствие первоначального биологического различия между полами.
Точно также между трудовыми и гражданско-правовыми договорами должно существовать принципиальное отличие, позволяющее решить, какими нормами в данном, конкретном случае регулируется выполнение работ, оказание услуг и создание объектов интеллектуальной собственности?
Разумеется, гендерные различия существует вне права, и для законодательства они выступают в качестве аксиоматических предпосылок. А вот различие между гражданско-правовыми и трудовыми договорами следовало бы искать в самом законодательстве. Но сделать это не так-то просто. Искомое первоначальное отличие просматривается очень плохо. В чем нетрудно убедиться, изучив формулировки ГК и Трудового кодекса от 26 июля 1999 г. № 296-З (далее – ТК).
| Пункт 1 статьи 390 ГК |
Статья 1 ТК |
| Договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей.
|
Трудовой договор – соглашение между работником и нанимателем (нанимателями), в соответствии с которым работник обязуется выполнять работу по определенной одной или нескольким профессиям, специальностям или должностям соответствующей квалификации согласно штатному расписанию и соблюдать внутренний трудовой распорядок, а наниматель обязуется предоставлять работнику обусловленную трудовым договором работу, обеспечивать условия труда, предусмотренные законодательством о труде, локальными нормативными актами и соглашением сторон, своевременно выплачивать работнику заработную плату |
Примечание: Дополнительная трудность при выборе между нормами гражданского и трудового законодательства таится в части третьей пункта 1 статьи 1 ГК. Согласно ей «трудовые отношения регулируются гражданским законодательством, если трудовым законодательством не предусмотрено иное». В результате весь ГК становится пространным приложением к трудовому законодательству.
Конечно, определение в правой колонке нашей таблицы гораздо подробнее того, которое приведено слева. Но в данном случае обилие слов только осложняет решение поставленного вопроса. Здесь одно определение отличается от другого не больше, чем определение слова «стол» от определения словосочетания «письменный стол»: первое поглощает второе.
Ведь титулы «работник и наниматель», штатное расписание и внутренний трудовой распорядок, обязанности нанимателя и работника появляются только как следствия заключения договора, сочтенного трудовым.
А нас интересовало: по какому признаку определить, что договор должен быть именно трудовым, а не, скажем, гражданско-правовым? Без ответа на этот вопрос непонятно: нужно ли следовать нормам ТК или пора взять в руки ГК?
Более того, определение данное в ТК чревато забавными фокусами. Достаточно поступиться каким-нибудь словом из длинного определения, чтобы заключенный договор перестал считаться трудовым и автоматически попал под действие более общей формулировки ГК.
Например, убираем из текста договора обязанность своевременно выплачивать заработную плату и договор без этой записи перестанет попадать под определение «трудового». А значит, и все грозные наказания, предусмотренные законодательством за задержку зарплаты, по такому договору не полагаются. Возвращаем в контекст договора «своевременную зарплату» и договор снова «трудовой» по определению.
Вот такой парадокс получается, когда видовое отличие трудового договора заменяется описанием его вторичных признаков. Хотя по логике вещей такое дело, как своевременная выплата заработанных денег, должно быть не частью понятийного определения, а обязанностью, обусловленной наймом чужого труда.
Указ № 314 гораздо сложнее нашего примитивного примера. Но присмотритесь к содержанию этого указа и вы увидите, как гражданско-правовые отношения подводятся под определение трудового договора, приведенное в статье 1 ТК.
1) Оба вида договоров и без того были соглашением между несколькими лицами.
2) Упомянутая в ТК «обязанность выполнять работу по определенной профессии (специальности или должности) соответствующей квалификации согласно штатному расписанию» ничем, кроме наличия «штатного расписания», не отличается от такой же работы согласно гражданско-правовому договору. А ведь «штатное расписание» находится за пределами договорных отношений и зависит только от воли нанимателя, который одним росчерком пера под словами «Штатное расписание» может превратить гражданско-правовой договор в трудовой. Или упразднить это «расписание», а вместе с ним и все отличия.
3) Приведенная в ТК обязанность работника соблюдать внутренний трудовой распорядок недвусмысленно прописана в подпункте 1.4 пункта 1 Указа № 314.
4) Обязанность нанимателя предоставлять работу, обусловленную договором, и обеспечивать условия труда отныне находим не только в определении трудового договора, данном в ТК, но и в подпункте 1.3 пункта 1 Указа № 314. Имеющиеся разночтения совершенно несущественны.
5) Обязанность нанимателя своевременно выплачивать зарплату согласно ТК абсолютно тождественна обязанности заказчика оплачивать работы, услуги и объекты интеллектуальной собственности согласно Указу № 314.
Таким образом, Указ № 314 помимо воли своих составителей фактически подвел упомянутые в нем гражданско-правовые договоры под определение трудового договора. После этого особо пунктуальному юристу следовало бы разродиться рекомендацией: «Соблюдайте ТК при заключении любого договора с гражданами о выполнении работ, оказании услуг и создании объектов интеллектуальной собственности!»
Но мы не столь пунктуальны, поскольку привыкли читать не строки, а между строк, и хорошо понимаем, что таких, далеко идущих рекомендаций никто не хотел. Поэтому советуем не придираться к словам и применять трудовое законодательство к гражданско-правовым договорам только в той мере, в какой оно попало в текст Указа № 314.
А если Вы, читатель, проявите настойчивость и еще раз спросите, когда же и какие же договоры положено заключать, – мы растеряемся и будем вынуждены признаться, что после Указа № 314 запутались еще больше, чем до него. Различие между договорами и без того было весьма условным, а теперь почти исчезло.
Там же, где нет обязательных законодательных предписаний, все отдано на усмотрение договаривающихся сторон. Как назовут они свой договор, таким он и будет. Назовут «трудовым» придется действовать согласно нормам ТК. А назовут «гражданско-правовым» – получат права и обязанности согласно Указу № 314 и ГК. И никто не сможет их упрекнуть: мол, вы перепутали вид договора и применяете не те правовые нормы.
С одной стороны, есть чему порадоваться: граждане отныне могут совершенно безбоязненно выбирать между двумя отраслями права. Но с другой стороны, порадуются и те, кто принуждает граждан отказываться от своих трудовых прав и заключать гражданско-правовые договоры.
Кроме того, нам кажется, что любая неразбериха выгодна только тем, кто предпочитает ловить рыбку в мутной воде и лавировать между отраслями права.
Симбиоз правовых институтов
Указ № 314, несомненно, делает несколько последовательных шагов, направленных на сближение правового статуса тех, чей труд попадает под действие ГК, и тех, кто привык довольствоваться ТК.
Но полному равноправию что-то помешало. Возможно, мысль о том, что трудовые и гражданско-правовые отношения все-таки должны отличаться. Поэтому сближение получилось весьма частичным, а допущенные расхождения представляются неоправданными с точки зрения конституционного равенства перед законом.
Примечание: Говоря о конституционном равенстве перед законом, следует обратить внимание еще и на то, что Указ № 314 сделал неравным статус юридических лиц и граждан, выполняющих одни и те же работы, оказывающих те же самые услуги или создающих тот же объект интеллектуальной собственности. Теперь в этой сфере у нас будет два гражданских права: одно – для физических, другое – для юридических лиц.
1. Абзац первый подпункта 1.1 пункта 1 Указа № 314 предписывает обязательную письменную форму для перечисленных в нем гражданско-правовых договоров.
Это, на первый взгляд, кажется переходом от норм ГК к нормам ТК. Ведь именно статья 18 ТК предусматривает письменную форму трудового договора, а статья 404 ГК допускает любую форму (устную, письменную, нотариальную).
Но на самом деле, норма указа излишний и не очень удачный дубляж статей ГК. Ведь согласно статье 162 ГК (с учетом пункта 2 статьи 22 ГК) письменно совершаются все сделки юридических лиц и индивидуальных предпринимателей с гражданами.
В то же время статьи 25, 39, 298 ТК допускают трудовые отношения, которые письменно не оформлены.
Таким образом, получается, что Указ № 314 по видимости ужесточает общие нормы ГК за счет общих формулировок ТК, но на самом деле только повторяет законодательные предписания, которые и без того должны были выполняться.
2. Абзац второй подпункта 1.1 пункта 1 Указа № 314 обязывает предусматривать в договорах порядок расчетов, включая суммы, подлежащие выплате.
Это еще одно подражание ТК. Ведь в пункте 7 части второй статьи 19 ТК по сути записано то же самое. Однако и в статье 394 ГК есть норма, которая только формально разнится с Указом № 314, допуская и отдельное соглашение по цене и порядку расчетов. Регулирование расчетов одинаково в обеих отраслях права, и Указ изменяет только стилистику с гражданско-правовой на трудовую.
3. Абзац третий подпункта 1.1 пункта 1 Указа № 314 в очередной раз напоминает о том, что именно заказчик уплачивает обязательные страховые взносы в Фонд социальной защиты населения.
Эта норма, не изменяя (и даже не дополняя) действующего порядка уплаты взносов, делает гражданско-правовые договоры еще на один абзац длиннее, насыщает их нормами социального законодательства.
Невольно вспоминается статья 107 ТК, обязывающая нанимателей осуществлять платежи, причитающиеся с работников.
4. Абзац четвертый подпункта 1.1, а также подпункты 1.3 и 1.4 пункта 1 Указа № 314 требуют включать в договоры обязательства сторон по обеспечению безопасных условий работы и ответственность за невыполнение таких обязательств.
Аналогичные условия и такая же ответственность очень подробно представлены в ТК, где есть целая глава 16 и множество дополнительных статей, посвященных охране труда.
В ГК подобные отношения отдавались на откуп договаривающихся сторон. Теперь Указ № 314 нацеливает составителей гражданско-правового договора на частичное переписывание норм ТК (в редакции данного указа).
В частности придется указать, что:
а) заказчик обязан:
— при необходимости предоставлять для исполнения договора безопасные места, не допуская туда тех, кто недостаточно трезв или здоров;
— осуществлять подготовку по вопросам безопасности либо требовать документы, подтверждающие такую подготовку;
— обеспечивать проведение проверок и расследований несчастных случаев;
б) граждане – работники обязаны:
— соблюдать требования безопасности, а также правила поведения на территории заказчика;
— использовать средства индивидуальной защиты;
— проходить подготовку по вопросам безопасности и медосмотры.
Честно говоря, подобные обязательства только разжевывают понятие гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный в результате нарушений техники безопасности. Но зато это сделано в терминах, приближенных к терминологии трудового законодательства.
5. Абзац пятый подпункта 1.1 пункта 1 Указа № 314 обязывает включать в договоры основания их досрочного расторжения.
ТК и ГК посвящают обширные главы прекращению обязательств, в том числе досрочному расторжению договора по соглашению сторон. Но ни один кодекс не обязывает включать такие условия в первоначальный договор. И это понятно – при заключении договора стороны нацеливаются на его выполнение, а не досрочное прекращение.
Причины появления специфических требований в Указе № 314 нам не известны. Возможно, кто-то посчитал, что досрочное прекращение обязательств недостаточно хорошо прописано в ГК и требует обязательных уточнений в договоре. А, может быть, это намек на то, что в гражданско-правовые договоры следует перенести нормы о досрочном прекращении трудовых договоров.
Примечание: С учетом того, что срочные гражданско-правовые договоры не такое типичное явление, как срочные трудовые, мы рискнем увидеть в тексте Указа № 314 еще и намек на то, что все предусмотренные в нем договоры должны стать срочными (по аналогии с трудовыми контрактами). Иначе обязательный пункт о досрочном прекращении бессрочных гражданско-правовых договоров выглядит нелепо.
Впрочем, все это наши собственные предположения и домыслы. Анализируемая норма, хоть и дополняет текст договора новым обязательным текстом, ничего не говорит о содержании этого текста. Поэтому свобода договорных отношений сохраняется, и требуется только одно, чтобы договаривающиеся стороны не забыли о таком важном («существенном») пункте, как «досрочное прекращение договора» и запротоколировали все, о чем сумели договориться по этому поводу.
6. Абзац шестой подпункта 1.1 пункта 1 Указа № 314 включает в договоры обязательство заказчика уплачивать неустойки за просрочку оплаты работ, услуг и объектов интеллектуальной собственности (не менее 0,15% невыплаченной суммы за каждый день просрочки).
В пункте 1 статьи 366 ГК предусмотрена ответственность за то же самое. Но она называется «уплатой процентов», и ее минимальный размер равен учетной ставке Нацбанка. А ставка эта сегодня – 13% годовых, что существенно меньше, чем 0,15% за каждый день или 54,75% за год.
Два минимальных размера одновременно действовать не могут. Значит, будет действовать один – тот, что в Указе.
Почему же так сильно увеличили минимальную ответственность заказчика? Нам не понятно. Еще непонятнее, почему не сделано то же самое в отношении заработной платы?
Видимо, увеличение минимального наказания призвано не только компенсировать работнику потери, причиненные просрочкой выплат, но и устрашить заказчиков, дерзающих обманывать доверчивых сограждан.
Примечание: Мы слышали, как профсоюзы добивались такой же ответственности за невыплату заработной платы. Но в этом деле пока все по-прежнему. Существует персональная ответственность конкретных виновников: от дисциплинарной и материальной до административной и уголовной. Плюс удержание денежных сумм, необходимых для выплаты 1,5 прожиточного минимума на каждого работника.
7. Абзац пятый подпункта 1.4 пункта 1 Указа № 314 предоставляет гражданам, работающим по гражданско-правовым договорам, возможность отказаться от исполнения договора (полностью или частично), если заказчик не создал безопасных условий, предусмотренных договором.
После прочтения данной нормы у нас возникло сильное подозрение, что ее авторы не были знакомы со статьей 309 ГК, предусматривающей отказ от любого обязательства, если его исполнение обусловлено исполнительностью другой стороной. Иначе зачем предусматривать в Указе № 314 частный случай применения общей статьи ГК?
Зато мы знаем откуда этот частный случай позаимствован. Это переработанный пункт 6 статьи 222 ТК. Видимо, таким способом знатоки трудового права пытались обогатить право гражданское. Желание похвальное, жаль только бьющее мимо цели.
8. Пункт 2 Указа № 314 освобождает граждан от госпошлины по судебным искам о взыскании платы за работы, услуги и объект интеллектуальной собственности. Это сделано по аналогии с исками по трудовым спорам (Смотри пункт 32 раздела «В судебных учреждениях» статьи 4 Закона Республики Беларусь от 10 января 1992 г. № 1394-XII «О государственной пошлине»).
Думаем, что такая аналогия должна понравиться всем, кто дорожит собственными деньгами и не хотел бы дожидаться, пока судебные расходы возместит виновная сторона.
Кто это придумал?
Бесспорно, Указ № 314 облегчает защиту трудящихся, которые вынуждены заключать гражданско-правовые договоры. Но смеем вас заверить, что инициатива подобного облегчения исходила отнюдь не от самих трудящихся.
Если бы это инициировали простые труженики, они бы никогда не упустили из виду свое законное право на отдых (включая оплачиваемый отпуск), гарантию минимальной оплаты труда, другие гарантии и компенсации (включая командировочные и выходные пособия), а также льготы для женщин, чернобыльцев, инвалидов и других особо защищенных категорий.
Если бы такой нормативный акт придумали работодатели, они бы никогда не подвергли себя риску таких суровых наказаний, зато продавили бы традиционное право нанимателя – руководить и держать под контролем весь процесс выполнения работ, оказания услуг и производства высокоинтеллектуальных продуктов.
Если бы с инициативой такого указа выступили профсоюзы, они бы не забыли наделить себя правами, аналогичными тем, какие содержатся в трудовом праве.
Но коренные интересы этих трех заинтересованных категорий (участников коллективных трудовых отношений) проигнорированы самым откровенным образом. Значит, придумали Указ № 314 лица незаинтересованные – беспристрастные, так сказать. То есть чиновники. Точнее государственные служащие.
Кто именно? А чьи служебные интересы не простираются дальше своевременной оплаты труда, перечисления страховых взносов, соблюдения техники безопасности, наказания нерадивых работодателей и работников?
Подсказка во втором абзаце подпункта 1.2 пункта 1 и в пункте 4 Указа № 314.
Ну, конечно же! Это департамент государственной инспекции труда Министерства труда и социальной защиты.
После того, как мы узнали инициатора многое становится объяснимым. В том числе и то, почему к заботе о трудящихся примешана изрядная доза контролерского рвения. В частности:
— штраф в размере 10% от суммы договора, заключенного без указания сведений, прописанных в Указе № 314;
— дополнительный контроль (вплоть до наложения взысканий) в сфере гражданско-правовых отношений, осуществляемый Комитетом государственного контроля и департаментом государственной инспекции труда Министерства труда и социальной защиты;
— право инициировать ликвидацию организации по решению регистрирующего органа, предоставленное упомянутому департаменту.
Примечание: За такое однотипное и неоднократное (в Указе № 314 – «систематическое») в течение года нарушение норм трудового законодательства могли ликвидировать и раньше. Согласно части третьей подпункта 41.3 пункта 41 «Положения о государственной регистрации и ликвидации (прекращении деятельности) субъектов хозяйствования», утвержденного Декретом Президента Республики Беларусь 16 марта 1999 г. № 11 «Об упорядочении государственной регистрации и ликвидации (прекращения деятельности) субъектов хозяйствования».
Но это делалось только по решению суда. Среди полномочий регистрирующего органа, предусмотренных подпунктом 41.3 пункта 41 данного Положения, ничего похожего не было.
Замена судебного порядка внесудебным не только не укладывается в нынешнюю тенденцию передачи аналогичных полномочий судам, но и ставит указанный департамент в привилегированное положение по сравнению с другими государственными органами, для которых сохранен судебный порядок.
Поэтому нам кажется, что такой эксклюзивный порядок ликвидации надолго не приживется. На худой конец, станет нормой за нарушения любого законодательства по инициативе всех контролирующих органов.
Появились и другие неприятные последствия, прямо не предусмотренные в Указе № 314. Например, несоблюдение требований этого Указа к тексту договора сделает договор недействительным в соответствии со статьей 169 ГК как несоответствующий законодательству.
Одним словом, складывается впечатление, что контролеры хотели облегчить себе проведение проверок, сведя их к проверке бумаг, и мало считались с тем, что это затрудняет жизнь людям, заключающим гражданско-правовые договоры. Более того, порою кажется, что кто-то писал и приговаривал: «А чтобы неповадно было заключать договоры, которые трудно контролировать».
Вместе с тем, нужно отдать должное деликатности, с которой государственная инспекция труда вторглась в сферу гражданско-правовых отношений.
По общему правилу, предусмотренному пунктом 2 статьи 392 ГК «Если после заключения и до прекращения действия договора принят акт законодательства, устанавливающий обязательные для сторон правила, иные, чем те, которые действовали при заключении договора, условия заключенного договора должны быть приведены в соответствие с законодательством».
Но в пункте 3 Указа № 314 предусмотрено комфортное исключение из этого неприятного правила: «гражданско-правовые договоры, заключенные до вступления указа в силу действуют на прежних условиях до окончания их срока». Правда, продлевать такие договоры все-таки запретили.
Но ведь никто не помешает подписать договор задним числом на сколь угодно длительный срок. В результате все, кто пойдет на такую сделку с совестью, выскользнут из-под действия указа. А слишком честные будут тянуть лямку на общих основаниях.
Устраняя разночтения
Новая редакция Конституции Республики Беларусь действует девятый год, но широкая общественность никак не привыкнет к однозначному пониманию части третьей статьи 137 Основного закона.
Именно поэтому раздаются вопросы о коллизиях между Указом № 314 и ГК. Мол, в ГК закреплена свобода договорных отношений и предусмотрены нормы, отличающиеся от пунктов и подпунктов указа.
Между тем все коллизии разрешаются намного проще, чем кажется людям, привыкшим к верховенству закона. Согласно Конституции и части второй пункта 2 статьи 3 самого ГК «закон имеет верховенство лишь тогда, когда полномочия на издание указа были предоставлены законом». В данном случае никакого закона о предоставлении полномочий на издание Указа № 314 не было. Поэтому данный Указ имеет верховенство над таким законом, как ГК, да и над другими актами гражданского законодательства тоже.
Следовательно, все расхождения между гражданско-правовыми законодательными актами необходимо толковать в пользу Указа № 314 и придерживаться точки зрения Главы государства при любом раскладе обстоятельств.
Подводя итоги и заглядывая в будущее
Многие нормы Указа № 314 ничего нового в гражданское законодательство не вносят. Тем не менее, целый пласт правоотношений все-таки выпадает из сферы действия ГК и стилистически сближает с регламентацией нашей жизнедеятельности в трудовом и административном законодательстве.
Кроме того, нормы, не изменяющие правовое регулирование реальных общественных отношений, предъявляют новые требования к тексту договоров. Что само по себе усложняет и обременяет переговорный процесс дополнительным бумаготворчеством.
К сожалению, пробелы в отечественном законодательстве не позволяют однозначно ответить на вопрос: в каких ситуациях уместен трудовой договор, а в каких гражданско-правовой? Этим пользовались и будут продолжать пользоваться те, кто склонен избегать обременительных гарантий, предоставляемых трудовым правом.
Указ № 314 не только не устранил указанный пробел, но и как бы узаконил его существование, нивелировав различия между трудовыми и гражданско-правовыми договорами.
Благодаря Указу № 314 взаимоотношения между ТК и ГК становятся изощреннее и сложнее, чем до издания данного указа. Между кодексами появился акт-посредник, изменяющий нормы обоих кодифицированных актов и имеющий большую силу, чем сами эти акты.
Пока существует три разные формы, позволяющие продать свой труд (трудовой договор, трудовой контракт и гражданско-правовой договор) неизбежна путаница и сопутствующие ей злоупотребления.
На наш взгляд, эти три формы желательно было бы привести к общему знаменателю так, чтобы свобода действия (договорные отношения) и социальные (трудовые) гарантии были равнозначны для всех трудящихся по найму.
Любой труд в Беларуси должен быть одинаково защищен и в полной мере регулироваться белорусским трудовым законодательством. Даже если вместо трудового договора первоначально заключено соглашение с любым другим названием по нормам любого кодекса (закона). Иначе конституционного равенства перед законом не получится.
А для установления эффективной взаимосвязи между гражданско-правовыми договорами и социально-трудовыми гарантиями нужны десятилетия упорного согласования норм гражданского и трудового права. Да и то при том условии, что две самостоятельные отрасли права будут гармонизироваться, притираться между собой, а не подменять друг друга и перемешиваться в неразличимое целое.
Законодательство-посредник, начало которому положил Указ № 314, в наших условиях может превратиться в такое же самостоятельное законодательство, каковым стали нормы права о трудовых контрактах. А согласовывать три правовых института в три раза сложнее чем два. Так как по законам математика у трех самостоятельных элементов три отдельных взаимосвязи, а у двух элементов только одна.
Впрочем, кто сказал, что правильно идти простым и прямым путем узкоспециализированных отраслей права? Возможно, кому-то нравится каждый овощ в отдельности, но на стол традиционно подают винегрет. Указ № 314 есть точное правовое подобие такого традиционного винегрета, питательного и полезного для трудящихся белорусов.