качай извилины здесь!

автор:

«Поплачь о нем, пока он живой»

с существенными сокращениями и под названием «Кровососы»
опубликовано в газете «Народная воля» 27 апреля 2001 года

Асе Максимовне Трецюк, человеку и журналисту, посвящается

 

Давным-давно, еще в тридцать четвертом году к большому начальнику привели обвиняемого в немыслимых злодеяниях. «Почему ты ничего не отвечаешь? Видишь, как много против тебя обвинений», – удивился ответственный работник. «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине», – ответил обвиняемый. А за окнами тысячи глоток вопили: «Распни его!» И Его распяли. А помиловали разбойника. Не потому, что люди предпочитали разбой, а потому, что сочувствовали жертвам режима. Ведь распятому тоже «премного посочувствовали». Только попозже – уже после того, как он претерпел «от режима».

Так и сегодня в героях ходят не те, кому дорога истина, а те, что потерпели от «режима Лукашенко». Верю, что есть среди пострадавших настоящие великомученики и невинные жертвы. Но есть и откровенные проходимцы.

Все не так просто и с частными нотариусами.

Спору нет: потерпели и за себя и за тех, кто их породил. Понимаю — обидно. Мне и самому обидно, что ни один волос не упал с головы настоящих разбойников, разворотивших государственную систему нотариата и растранжиривших миллионы долларов государственной пошлины.

Но это не делает частных нотариусов невинными жертвами. Наоборот. Они знали, что творят, и были корыстными исполнителями преступных решений государственных чиновников, точнее своих же друзей и родственников.

И прежде, чем с меня взыщут за частных нотариусов, хочу рассказать о том, какой мне видится истина. Имею же я, в конце концов, право на ответную реплику после бесконечных обвинений, покрывших меня несмываемым позором.

Если повезет, то когда-нибудь мы доберемся до всех, кто засунул руку в государственный карман, отнимем у дармоедов кормушки. И все они будут ходить заплаканные и возмущенные, рассказывая печальную историю о том, как трудно отдавать свое после того, как возьмешь государственное. И их, конечно же, пожалеют, а нас осудят.

Господи, пусть осудят! Но, дай очистить нашу землю от скверны. Нет никаких сил, терпеть эту мерзость. Доколе закон будет стоять на страже тех, кто без стыда и совести грабит людей?

Очень досадно, что Лукашенко, постоянно болтая о коррупции, практически ничего не сделал для ее искоренения.

Впрочем, бывали времена и похуже, когда каждый маленький начальник придумывал способ залезть государству в карман и писал закон, по которому этот способ переставал быть воровством и становился законным бизнесом. Верховный Совет 12-ого созыва был рассадником подобного «правотворчества».

В этом рассаднике и вырос частный нотариат. Его крестным отцом был Первый заместитель Председателя Совета Министров Мясникович М. В. По нерасследованному стечению обстоятельств этот видный политик причастен к множеству мероприятий подобного рода.

26 ноября 1992 года Д. П. Булахов и Ко возбужденно настаивали на принятии проекта Постановления Верховного Совета, внесенного «самим Мясниковичем». «Шляхетны Шушкевiч», как обычно, противился, много говорил про нарушение процедур, но, как всегда, сдался. Впрочем, надо лично знать наших мясниковичей, чтобы понять, как непросто интеллигентному спикеру было сопротивляться их назойливым и льстивым домогательствам.

И тогда за несколько минут до перерыва вышел на трибуну знаменитый защитник «обездоленных юристов» Д. П. Булахов и рассказал об ужасных очередях в государственных нотариальных конторах. Думаете, «борец за права человека» предложил уменьшить перечень случаев, в которых закон обязывает нас идти к нотариусу? Надеетесь, предложил навести порядок и искоренить волокиту в государственных конторах? Может быть, раскритиковал в пух и прах Минюст за форменное издевательство над людьми?

Как бы не так. Булахов предложил создать частный нотариат. Это все равно, как после рассказа о волоките в налоговой и судах, предложить узаконить рэкет и разборки. Там-то уж точно очередей не будет.

Впрочем, послушаем самого Булахова: «Вопрос об организации частной нотариальной практики не является вопросом создания некоей коммерческой структуры, которая будет только лишь зарабатывать деньги. Проблема гораздо шире. Весь цивилизованный мир практически использует частный нотариат. Государственная пошлина, которую они будут взимать, будет поступать в государственный бюджет».

Как бы это назвать помягче, чтобы не обидеть несчастного Дмитрия Петровича. Ведь руководитель комиссии по законодательству мог и должен был знать, что называет «цивилизованным миром» бывшие соцстраны, узаконившие расхищение госсобственности. В то время как в Англии, Германии, Италии, США и других богатых странах нотариусы всегда были государственными служащими. А как же иначе, если они удостоверяют документы от имени государства и ставят печать с государственным гербом. И вообще, если государство в целях контроля принуждает ходить к нотариусам и платить за это пошлину, то нотариат — государственная служба, вроде таможни, а не услуга, по типу кройки и шитья.

Да и зачем было говорить, что вся государственная пошлина пойдет в государственный бюджет?! Если Булахов не знал правду в 1992 году, то почему не возмущался позже, когда стало ясно, что все сказанное прямо противоположно затеянному в действительности?!

Впрочем, подавляющему большинству депутатов было плевать на истину. Все спешили ковать золото, не выходя из Овального зала. Даже не удосужились изменить законы, по которым государственная пошлина подлежала внесению в госбюджет.

А вот Мясникович медлить не стал. Как только получил Постановление Верховного Совета, сразу же дал поручение Минюсту и Минфину. А те в свою очередь поставили рекорд исполнительности. За 2,5 недели до истечения установленного Мясниковичем срока (!) издали антизаконную инструкцию, по которой вся госпошлина пошла в личный доход частных нотариусов. Государственный налог был «прихватизирован» с необычайной непринужденностью.

18 января 1994 г., впрыснув очередную порцию «чистой правды», Булахов добился увеличения числа лицензий для частных нотариусов и продлил период частной нотариальной деятельности.

В одном Булахов бесспорно прав: частный нотариат не был коммерческой структурой, которая зарабатывает деньги. Это была кормушка. Не требовалось формировать спрос на нотариальные действия – закон обязывает идти к нотариусу. Не приходилось договариваться о ценах – ставки пошлины устанавливает Правительство. Получи лицензию, садись в удобном месте и жди. Клиент помыкается в государственных очередях, и сам принесет свои деньги. Ешь – не хочу.

Кстати, белорусские нотариусы слишком много и не хотели. Большинство из них вело прием 4−6 часов в день, по предварительной записи, с выходными в субботу-воскресенье. Естественно, брали на себя самые простые и самые высокооплачиваемые действия, трудоемкие и мало оплачиваемые они оставляли государственным нотариальным конторам.

Пока государственные конторы распутывали наследственные дела (зачастую бесплатно), частные нотариусы за большие деньги удостоверяли верность ксерокопий, подлинность подписей и прочие пустяки, не требующие большого времени и напряжения.

Парниковые правовые и экономические условия‚ созданные для частных нотариусов, при полной запущенности государственных контор, позволяли говорить об «экономических преимуществах частной формы нотариата». При этом оценивалось лишь то, кто больше собрал налога: госконторы для государства или частники для себя. Хотя задача нотариата не в том, чтобы драть налоги, а в том, чтобы осуществлять государственный контроль.

До появления частных нотариусов госпошлина была небольшой, едва покрывала расходы государственного нотариата. Но по мере того, как в частные нотариусы приходили дети и прочие родственники высоких чиновников, пошлина все больше и больше опережала рост цен.

Уже в 1995 г. частный нотариус зарабатывал в среднем $ 2300 в месяц (за вычетом налогов и производственных расходов около 1600). Появились и свои рекордсмены. Е. М. Алаева, О. А. Бобкова, М. А. Германович, Л. Р. Довгель, Л. Ф. Мороз, Т. Н. Романович, Л. П. Храмцевич, получавшие и более $ 5000. И это при среднемесячной зарплате по стране около $ 60.

Но подлинный золотой век частного нотариата наступил во втором квартала 1996 года. К «кормушке» как раз подтянулись самые блатные. Поэтому резко повысили госпошлину и отменили для частников налог на добавленную стоимость. Доходы зашкалило. За 1996 год средний доход частного нотариуса $ 54 000 (чистый доход более $ 30 000). «Передовики» превзошли $ 100 000. А средняя зарплата по стране едва приблизилась к $ 100.

В начале 1997 года среди частных нотариусов появился весьма серьезные люди. Поэтому доходы в долларовом выражении удвоились. А средняя зарплата в долларовом выражении меж тем пошла снижаться.

Органам юстиции было некогда наводить порядок в государственном нотариате. Они делили частные лицензии. Естественно, лицензий на всех не хватало, поэтому брали себе, не забывали друзей и родственников.

Одиннадцать работников органов юстиции, причастных к выдаче лицензий, взяли такие лицензии себе лично. Причем замминистра юстиции, он же председатель комиссии по выдаче лицензий, он же Ловчий В. М. получил лицензию вопреки законодательству, так сказать «в порядке исключения». В Брестском областном управлении юстиции лицензии получили и начальник Панцевич К. П. и заместитель начальника Матюк О. В. Семнадцать лицензий получили жены, дочери, невестки и прочие близкие родственники ответственных работников. То, сколько лицензий получили близкие друзья и дальние родственники, следствие установить не пожелало. Еще бы — наше следствие своих не выдает!

Но «жадность сгубила фраеров». Лукашенко никогда не любил богатых и очень возбудился, получив в начале 1997 года доклад своей Службы безопасности о том, что у некоторых частных нотариусов слишком много денег и слишком мало совести.

27 февраля 1997 года Лукашенко отдал приказ на уничтожение, терминатором назначил начальника главного государственно-правового управления. Им был я.

Какая бесшабашная дерзость переполняла меня, приобщенного к делу борьбы с коррупцией. Как я верил, что Лукашенко позволит довести это дело до логического конца.

И тут появились они! Имя им легион.

Вездесущий Мясникович (уже Глава Администрации Президента) предложил свою помощь буквально через 10 минут после того, как я покинул кабинет Президента и еще не знал о том, кто крестный частного нотариата.

Простодушный Воронцов (уже Министр юстиции) прибежал узнать, чем я занимаюсь, раньше, чем я узнал, как он (в качестве начальника Минского областного управления юстиции) сделал частным нотариусом собственную дочь.

Осторожный Абрамович (заместитель Главы Администрации Президента и мой куратор) поучал: «Не лезь – там такие люди замешаны». И тянул пальчик к небу. Впрочем, Абрамовича волновали адвокатские лицензий. И не только лицензия дочери. Адвокатские лицензии, полученные на должностях, принадлежали целому созвездию высокопоставленных юристов (Булахов, Сукало, Гриб, Капитан, Андреев и т. д., и т. п.).

Замешанные люди подтягивались и напрягались по мере того, как дело набирало обороты. И не то, чтобы номенклатура, на самом деле, испугалась. Они же лучше меня знали Лукашенко. Ну‚ посмотрит строго‚ слова страшные скажет‚ типа «пеняйте на себя». Ну, отправит на заклание для ублажения толпы двух-трех неугодных лично ему. Но прочих и пальцем не тронет. А чего еще бояться‚ не угрызений же совести‚ ей-Богу. И уж, тем более, не Пласковицкого – щенок ведь. Просто они очень не любят, когда суются в их шкурные дела.

До 3 мая 1997 г. все шло по плану: проект был готов, и Лукашенко подписал Декрет о некоторых мерах по совершенствованию адвокатской и нотариальной деятельности. Частным нотариусам оставили на дальнейшее пропитание процент госпошлины, равный затратам на государственный нотариат, халявные лицензии аннулировали.

Но это было только начало. Планировалось, что государственные чиновники, наконец, займутся наведением порядка в государственном нотариате, что с 1 декабря 1997 г. частного нотариуса не станет, что виновные в организации «кормушки» будут выявлены поименно наказаны поголовно, а из присвоенной частными нотариусами госпошлины им оставят только справедливое вознаграждение за труд – остальное изымут как «безосновательно и противозаконно присвоенное».

Но не тут-то было. Выполнять Декрет предстояло тем, кто работать вообще не любил, а обижать самих себя тем более. Исполнительности и выделенных денег хватило только на евроремонт нескольких государственных контор. Возвращать госпошлину не собирались. Главные виновники спокойно сидели на должностях выше прежних, и поливали меня грязью в меру сил и способностей. А я трепыхался, как щенок, брошенный в воду.

Лукашенко регулярно получал необходимую информацию, но ничего не предпринимал.

7 апреля 1998 года после многочисленных срывов и проволочек состоялось совещание о ходе выполнения Декрета № 12. Я ябедничал, Александр Григорьевич ругался… А они молча выслушали и разошлись восвояси обгаженные, но невредимые. Пыл Президента иссяк…

Впрочем, не мне обвинять Лукашенко в нерешительности. Я сам скис и поддался постыдному малодушию. Вместо того чтобы дожимать главный вопрос об ответственности чиновников, я приставал к женщинам, не желавшим возвращать государственную пошлину. А про ликвидацию частного нотариата вообще «забыл» после того, как ласковый и теплый язык Мясниковича прошелся по моему самолюбию. Уж поверьте: это он умеет.

В результате все чиновники отделались легким раздражением, а слабых женщин «принудили» к частичному возврату госпошлины. Правда, и здесь, наглость была вторым счастьем. Такие, как А. Турмович, умудрялись вернуть 5 баксов и уберечь присвоенные тысячи, хотя возврату подлежала едва ли десятая часть присвоенной госпошлины. Но зато как они скандалили…

А сколько всякой юриспруденции было помянуто всуе. Особенно досталось обратной силе закона: врали, будто бы пошлину возвращали задним числом по решению Президента. Хотя на самом деле возвращали по тем самым законам, которые действовали всегда: и в момент присвоения госпошлины, и в момент возврата. Ведь антизаконная инструкция не освобождала от исполнения законов. Наоборот, именно решениями Президента разрешалось не возвращать львиную долю незаконно присвоенного.

Обычно, взяв чужое, сидят тихо, чтобы не заметили. А эти шумят, будто их самих обокрали.

Но «увы» мне! Кроме бабских слез, никаких плодов моей «ненасытной борьбы».

Как же мне стыдно!!! Наткнулся на те же грабли, что и Шушкевич. И вот результат: в тупом бессилии каюсь в наивности и малодушии, а те же чиновники восстанавливают ту же кормушку. Растет нотариальный сбор, готовятся новые лицензии…

«Господи, дай мне силы! Боже, пошли настоящего Президента, который позволит вывести этих кровососов!» – так бы я мог молиться, не будучи атеистом. Однако у атеистов нет даже этой радости… Нет и такой надежды!

 

Приложение

О некоторых мерах по борьбе с коррупцией
(Декрет № 12)

без сокращений опубликовано в газете «Советская Белоруссия» 16 мая 1997 года

Любимое занятие мелких политиков ничем не отличается от любимого занятия Моськи: они лают на Президента. Лают по любому поводу, но чаще всего по поводу, якобы, невыполненных обещаний.

А одним из основных положений президентской программы была и остается борьба с коррупцией.

Слово «коррупция» означает порчу государственного аппарата. У нас говорят, что «рыба гниет с головы». И в 1994 году голова, действительно, близилась к полному разложению. Поэтому народ так единодушно поддержал А. Г. Лукашенко.

Но только любители детских сказок могли думать, что битва с гнилой головой — минутное дело, что достаточно одного богатырского наскока. Именно эти «любители» упрекают Президента в том, что коррупция не исчезла в 1994 году.

Столь легковесный подход воспринимается, как откровенное издевательство, когда сталкиваешься с тем, что собой представляет коррупция во всю натуральную величину.

 

Когда минувшей зимой Александр Григорьевич поручал изучить нотариальную и адвокатскую деятельность, мы понимали: это очередной шаг в борьбе с коррупцией.

Задача предстояла сложная и деликатная. Главное государственно-правовое управление нацеливалось не на выявление наибольшего числа коррумпированных чиновников — для этого есть правоохранительные органы. Перед нами ставилась задача комплексного изучения проблемы. Мы были обязаны обеспечить искоренение порока, гнездившегося не в личной испорченности отдельных коллег, а в системе законодательства, созданного верховными советами последних созывов.

Президент знал эту проблему не понаслышке и поэтому требовал «на всю катушку». С другой стороны «свои же братья» - юристы и чиновники оказывали массированное сопротивление. И было очень тяжело.

 

Созидать трудно, но еще труднее прекратить разрушение. Да и не благодарное это занятие.

Кроме экономического спада мы унаследовали от прежнего «руководства» и процесс разложения правовой системы государства. Именно в это время путем закулисных сговоров (называемых почему-то «згодай») многочисленные представители различных кланов превращали законы в перечни льгот и привилегии, создавали «правовые коридоры» к личному обогащению. Каждая группка, имевшая отношение к подготовке законопроектов, обеспечила себе «светлое будущее» за счет государства, за счет подавляющего большинства простых людей. Не обидели себя и юристы. Именно ими адвокатура и нотариат успешно превращались в «кормушки» под сенью закона.

Самая страшная коррупция — не пачка долларов, которую берут, опасливо оглядываясь по сторонам, а законодательство, дающее право средь бела дня с благородным выражением лица и чувством собственного достоинства красть чужие деньги в ужасающих размерах.

Самое страшное, когда закон на стороне проходимцев и рвачей, когда бороться приходится не только с гнусными людьми, но и с мерзкими законами.

Вероятно, не все знают, сколько сил и здоровья положено за годы борьбы с «доброхотами» из Верховного Совета, неустанно пытавшимися расширить и упрочить законодательство, гарантирующее им личное благополучие. Имея в руках неограниченную законодательную власть, Верховный Совет придавал силу закона всем желаниям любителей легкой наживы. Росли, как грибы, пенсии юных и доходы бездельников.

Благодаря новой редакции Конституции, принятой на референдуме 1996 года, стала возможна полноценная борьба с коррумпированным законотворчеством и ликвидация последствий того, что действительно достойно называться «правовым Чернобылем».

Что собой представляло «разложение законодательства», хорошо видно на примере законодательства о нотариальной и адвокатской деятельности.

 

Частная нотариальная практика «в порядке эксперимента» была организована Постановлением Верховного Совета Республики Беларусь от 26 ноября 1992 года.

Эта практика была введена вопреки действовавшему Закону «О государственном нотариате» и отдана на откуп органам юстиции. Чем те и воспользовались с невиданной в государственных делах оперативностью.

В соответствии со стремительно утвержденным Минюстом «Положением о порядке выдачи лицензии на право занятия частной нотариальной деятельностью и проведения эксперимента» частные нотариусы фактически «прихватизировали» один из государственных налогов (сборов) — государственную пошлину, взимаемую при осуществлении нотариальной деятельности. Госпошлина пошла мимо государственной казны прямо в карман частных нотариусов.

Одновременно частных нотариусов вопреки конституционному принципу «равенства перед законом» освободили от малоприбыльных, но трудоемких нотариальных действий, взвалив эти действия на государственные нотариальные конторы.

Объем доходов был гарантирован, поскольку абсолютное большинство нотариальных действий является обязательным в силу закона. Закон гнал граждан к частным нотариусам.

Частная нотариальная практика явилась чистейшим образцом узаконенной наживы за счет государства.

В 1996 г. доходы частных нотариусов на 90−95 процентов формировались за счет госпошлины. Чистый (без налогов) доход некоторых частных нотариусов достигал 100 млн. в месяц. В том же году среднемесячная зарплата государственных нотариусов едва превысила 2 млн. рублей. При этом все имущество, приобретенное частными нотариусами за счет необлагаемых расходов, становилось их собственностью.

В результате такого «эксперимента» утрачены огромные суммы государственной пошлины и годы‚ за которые можно было обеспечить государственные нотариальные конторы необходимыми техническими средствами и приобщить к передовым технологиям.

«Ответственные работники», как бы забыли, что кроме полусотни частных нотариусов в государстве действует более полутысячи государственных нотариусов, что в самой благополучной Минской области на 88 государственных нотариусов в 1996 году было только 17 компьютеров, а в Гродненской области только 1 на 58 государственных нотариусов, что в одном маленьком помещении ютятся 2−3 государственных нотариуса, не считая других работников государственных нотариальных контор. Госпошлина в основном тратилась на аренду помещений, покупку компьютеров и прочие расходы частных нотариусов.

Есть все основания полагать, что авторы так называемого «эксперимента» в области нотариальной деятельности сознательно воспользовались трудностями, возникшими в этой области в 1992 -1993 годах (огромные очереди, рост числа нотариальных действий), чтобы отдать львиную долю причитающихся государству денежных средств в руки частных нотариусов.

В дальнейшем Верховный Совет всячески расширял и углублял «бизнес», находившийся под патронажем парламентской комиссии по законодательству.

За 4 года «эксперимента», несмотря на всем известные сверхдоходы частных нотариусов, никто из ответственных за проведение «эксперимента» не предпринимал никаких реальных мер по защите государственных интересов и пресечению присвоения государственной пошлины. Более того, в 1996 году было отменено взимание налога на добавленную стоимость с оборотов от частной нотариальной практики. В результате этого налоговая нагрузка на частных нотариусов снизилась еще на 8 процентов. Одновременно росли размеры присваиваемой госпошлины.

И это не случайно среди частных нотариусов были «дочери достойных родителей» и «просто достойные женщины», не считая «муж-Чин».

 

То же самое стремление обеспечить максимальную личную прибыль исказило Закон 1993 года «Об адвокатуре».

Адвокатура была решительно выведена из-под государственного контроля и превращена в «доходное место». Это в первую очередь касалось появления частных или «независимых» адвокатов. Они действительно не зависели ни от чего, кроме собственных устремлений.

Их освободили и от отчислений на оказание бесплатной юридической помощи (30 процентов), и от ведения дел по назначению (в основном дел, по которым подзащитному не по средствам оплата адвокатской помощи) и от прочей работы в составе коллегий адвокатов.

Благодаря указанному «закону» уже в 1996 году в Беларуси было 20 процентов «частных адвокатов», которые оказывали помощь, кому хотели. А музыку заказывал тот, кто хорошо платил.

Закон «Об адвокатуре» стал катализатором разложения системы адвокатуры в Республике Беларусь, поскольку частная адвокатская практика существенно выгоднее практики в составе коллегий адвокатов.

Создалась реальная угроза развала коллегий адвокатов. И через несколько лет у нас остались бы только богатые адвокаты, усиленно защищающие интересы еще более богатых клиентов. Простой человек благодаря «закону» стал невыгоден и не нужен «независимому адвокату».

В богатых США, ФРГ, Франции и др. адвокаты организованы в коллективы подобные нашим коллегиям. Во всех этих странах гонорары от богатых перераспределяются в пользу бедных. Так в США 90 процентов уголовных дел клиенты не оплачивают.

Беларусь пока не может похвастаться избытком богатых. И нам, тем более, необходимо беречь существовавшую в стране систему адвокатуры, при которой за счет богатых оплачивается адвокатская помощь небогатым.

Но при подготовке Закона «Об адвокатуре» думали, вероятно, о другом. Может быть, поэтому лицензии на осуществление адвокатской деятельности получили, как раз те, кто готовил соответствующую правовую базу: от Председателя комиссии по законодательству до Председателя Верховного Совета.

Будущие адвокаты хорошо позаботились о своем будущем. Власть над собой они отдали себе же.

Те функции, которые раньше осуществлял Минюст, по Закону 1993 года передали Союзу адвокатов. И закрепили за собственным Союзом роль руководящей и направляющей силы, неподвластной государству.

Именно Союз адвокатов получил по закону право издавать Правила профессиональной этики адвокатов Республики Беларусь, являющихся, по сути, Кодексом адвокатской деятельности.

В состав Квалификационной комиссии адвокатов (13 человек) включили только одного представителя Минюста и 10 адвокатов.

В статье 27 Закона об адвокатуре предусмотрели освобождение от уплаты общегосударственных налогов, сборов и иных платежей.

 

Искусно оставленные в законодательстве пробелы позволяли получать адвокатские и нотариальные лицензии, не порывая с государственной службой.

Предстояло долгое и беззаботное обогащение. Но тут народ избрал себе Президента. Избрал «своего»…

 

Если кратко определить, что такое коррупция в государственном аппарате — можно сказать: это нежелание думать о государственных интересах, это подмена служения государству служением самому себе.

Именно к борьбе с подобным попранием государственных интересов нас призвал Президент, ставя задачу изучить адвокатскую и нотариальную деятельность.

Мы сделали, что умели и как могли. Для полноты и всестороннего учета всех фактов и мнений к работе привлекались представители всех заинтересованных государственных органов, а также частные нотариусы и адвокаты.

В результате на рассмотрение Главы государства был внесен проект Декрета Президента Республики Беларусь «О некоторых мерах по совершенствованию адвокатской и нотариальной деятельности в Республике Беларусь».

Президент и руководство Администрации Президента Республики Беларусь несколько раз рассматривали наши предложения, как в виде концепции, так и в виде конкретных проектов. Упуская подробности, следует сказать, что спрос был строгий. Что само по себе свидетельствует о значимости проблемы.

Важно подчеркнуть, что Президент отклонил неоднократно вносившееся предложение прекратить частную нотариальную практику и предусмотрел в подписанном Декрете от 3 мая № 12 равные для государственных и частных нотариусов условия деятельности. Только успешным и добросовестным трудом частные нотариусы могут оправдать доверие оказанное им Главой государства. Любые злоупотребления этим доверием будут беспощадно пресекаться.

Адвокатская же деятельность никогда не была государственной службой и ее независимость сохранена, но в разумных пределах. Отныне ни один адвокат не вправе уклоняться от обязанностей, возложенных на адвокатуру нашей Конституцией. Именно поэтому все должны работать в составе коллегий и оказывать юридическую помощь всем гражданам, независимо от размера их кошелька.

 

Труд нотариуса и адвоката — это такой же достойный труд, как и любой другой, а не повод для обогащения любым способом (преимущественно за счет государства).

Не высокая должность и не связи в госаппарате, а высокий профессионализм и любовь к своей профессии должны делать человека адвокатом или нотариусом.

Благодаря декрету Президента, имеющего силу закона, Закон с большой буквы снова встает на службу государственных и общественных интересов и перестает быть средством для обворовывания народа.