автор: Пласковицкий А.Л.

Австрийская школа в экономике

(реферат 2008)

Основные определения и этапы развития

Согласно определениям, содержащимся в словарях и энциклопедиях Австрийская школа в экономике (Austrian School of Economics)1 — это одно из основных2 направлений маржинализма, созданное в Венском университете (Австрия) в конце XIX — начале XX веков и в последующем распространенное по всему миру3.

маржинализм4 же – это экономическая теория, отводящая первостепенное значение (определяющее влияние) во всех процессах производства и обмена товаров (работ или услуг) предельным экономическим величинам (максимальным или минимальным пределам). В качестве таких пределов в маржиналистических доктринах чаще всего фигурируют «предельная полезность», «предельная производительность», «предельные издержки (потери)», «предельное плодородие», «редкость», «метод предельных ситуаций»5.

Основной отличительный признак экономического учения австрийской школы – предельно субъективная (индивидуалистическая) форма «Теории предельной полезности», сводящая все экономические процессы к субъективным мнениям индивидов.

Более точные, но менее распространенные названия этой школы:

— Венская школа экономики (что точнее указывает место ее возникновения);

— Субъективно-психологическая или просто субъективная экономическая теория (что достаточно точно отражает мировоззренческую сущность соответствующей экономической системы).

Данная школа возникла в 70-е годы XIX века на кафедре политэкономии факультета юридических и политических наук Венского университета. В этот период там преподавал Карл Менгер.6 Его лекции привлекли слушателей-учеников и дали толчок ярким публикациям целой плеяды плодовитых и красноречивых последователей. Началом массированного проникновения идей австрийской школы в экономическую литературу принято считать середину 80-х годов XIX века, когда были опубликованы получившие широкую известность книги Фридриха фон Визера и Эйгена фон Бём-Баверка7.

Первым изложением экономической теории австрийской школы считается опубликованная в 1871 году книга Менгера «Основания политической экономии (Общая часть)».8

В разных источниках выделяют от двух9 до шести этапов (поколений) в истории австрийской школы. Самое подробное перечисление находим в электронной Википедии:

1 этап (поколение) – основатель школы Карл Менгер (1840−1921);

2 этап (поколение) или «классическая (старая) австрийская школа» - Эйген фон Бём-Баверк (1851−1914), Фридрих фон Визер (1851−1926), Эйген фон Филиппович фон Филиппсберг (1858−1917), Джон Бейтс Кларк (1847−1938), Эмиль Закс (1845−1927);

3 этап (поколение) или «молодая австрийская школа» - Людвиг фон Мизес (1881−1973), Йозеф Алоиз Шумпетер (1883−1950), Карл Шлезингер (1889−1938), Херманн Майер (1879−1955), Рихард фон Штригль (1891−1942), Лео Илли (Зенфельд) (1888−1952), Бенджамин Андерсон (1886−1949), Фрэнк Феттер (1863−1949);

4 этап (поколение) или «популярная австрийская школа» («популяризаторы») — Фридрих фон Хайек (1899−1992), Оскар Моргенштерн (1902−1977), Фриц Махлуп (1902−1983), Пауль Розенштейн-Родан (1902−1985), Готфрид фон Хаберлер (1900−1995), Фридрих Лутц (1901−1975), Феликс Кауфман (1895−1949), Альфред Шютц (1899−1959);

5 этап (поколение) или неолиберальная австрийская школа — Мюррей Ротбард (1926−1995), Израэль Кирцнер (р. 1930), Людвиг Лахманн (1906−1990), Джордж Шекл (1903−1992), Эдвард Штрайслер (1908−1965);

6 этап (поколение) или современная австрийская школа — Ганс-Герман Хоппе, Йорг Гвидо Хюльсман, Хесус Уэрта де Сото, Питер Бёттке, Крис Койне, Стивен Хорвиц, Питер Лисон, Фредерик Сотэ́, Роджер Гаррисон. Г. Лебедев Б. Львин, Ю. Кузнецов, В. Новиков. В Беларуси — Я. Романчук 10.

Обычно 1 и 2 этапы объединяют под именем классической (старой) школы, а 3 и 4 этапы – молодой (младшей) школы. Этапы 5 и 6 зачастую называют «современным состоянием австрийской школы».

Как Менгер создавал свою теорию

В момент возникновения «экономической доктрины Менгера» в Австрии господствовали экономические взгляды исторической школы11. Даже свою первую книгу Менгер посвятил главе исторической школы Вильгельму Георгу Фридриху Рошеру (1817−1894), хоть по всем принципиальным позициям расходился с последним.

Но это не значит, что Менгер начинал с нуля или формировал свои взгляды в острой борьбе с предшественниками.

Во-первых, и до Менгера полезность (потребительская стоимость) удостаивалась особо пристального (первостепенного) внимания, в том числе в:

— «Исследовании свободно обращаемой монеты», опубликованном в 1749 году, и «Диалоге о торговле зерном», увидевшем свет в 1770 году, итальянского политэконома Фердинандо Галиани (1728−1787);

— «Размышлениях о создании и распределении богатств», изданных в 1766 году французским государственным деятелем, философом-просветителем и экономистом-физиократом Анном Робером Жаком Тюрго (1727−81);

— «Энциклопедии» Дидро, где экономическую тематику освещал французский философ-энциклопедист Этьен Бонно де Кондильяк (1715−80);

— в «Трактате политической экономии», опубликованном в 1803 году французским экономистом Жаном Батистом Сеем (1767−1832).

А, во-вторых, основные принципы «Теории предельной полезности» за 20 лет до австрийской школы разработал и с математической точностью изложил германский экономист Герман Генрих Госсен (1810−1858) в книге «Развитие законов общественного обмена и вытекающих правил человеческой деятельности» (1854). Ныне эти принципы называются «законами Госсена»12.

Но практически вся слава популяризации этих принципов досталась австрийской школе. Более того, апологеты данной школы, привыкшие величать работы Менгера «маржиналистской революцией в экономической теории», утверждают, что бывший «биржевой обозреватель» и большой эрудит Менгер не только не списывал у своих предшественников, но даже не читал трудов Госсена. Хоть тот и писал на том же немецком языке, да еще и по соседству — в союзной австрийцам Германии, а сам Менгер в момент публикации трудов Госсена уже освещал в газетах экономические новости.13

Потому-то так трудно поверить, что Менгер все открыл самостоятельно, а не так, как его «более начитанные» или более честные современники англичане У.С. Джевонс14 и А. Маршалл15, открыто называвшие себя учениками Курно и Госсена.

Более того, сам Менгер туманно намекает на нечто похожее в Предисловии к своей книге «Основания политической экономии»: «Обработанная нами область в немалой доле представляет собой результат новейшего развития немецкой политической экономии и основывается на почве предварительных работ, созданных почти исключительно немецким трудолюбием. Пусть на эту работу посмотрят как на слабый отголосок научных порывов, долетевших из Германии благодаря многим замечательным ученым и столь многочисленным прекрасным работам».

Кстати, одновременно с Менгером похожие идеи распространял из Швейцарии французский экономист Леон Мари Эспри Вальрас (1834−1910), опубликовавший в 1874 году книгу «Элементы чистой политической экономии». Но эта – «лозаннская» школа не смогла конкурировать на равных с «австрийской» и со временем ушла в тень.

По рассказам самого Менгера ход его мыслей, приведший к открытию «теории предельной полезности», был примерно следующим.

Как-то, размышляя о положительном всемирно-историческом влиянии человеческой «корысти», он усомнился в правильности концепции Аристотеля16 и его последователей, считавших, будто товары, обмениваемые друг на друга, имеют одинаковую ценность. «Нет! – сказал себе Менгер. – Каждый желает обмениваться с выгодой, то есть получить при обмене нечто большее или лучшее (то есть более ценное!), чем отдает сам. Так для господина, покупающего коробку сигар за один талер, талер – дешевле коробки, а для хозяина табачной лавки – наоборот: сигары – дешевле полученных денег. Без такого различия в оценках – никакой обмен невозможен, как невозможно движение тока без разницы потенциалов на разных полюсах батареи».

И тут же пришло в голову то, что принято называть «решающим влиянием предельной полезности». Дескать, всякая корысть имеет свои пределы: высший и нижний. А именно: блага, имеющиеся в избытке, ценятся предельно низко, а самые редкие, предельно недоступные блага – максимально высоко. А между этими пределами наблюдается следующая закономерность: люди склонны сбывать дешевле то, что ближе к нижнему пределу, и дороже – приближающееся к верхнему.

Следовательно, покупатель за каждую новую единицу одного того же товара склонен платить все меньше и меньше, а продавец по мере истощения товарных запасов ценит каждую единицу продаваемого товара все дороже и дороже. Когда оценка покупателя снижается, а оценка продавца повышается до одного и того же уровня — обмен прекращается, поскольку меняться без выгоды – пустая морока. Вот так постепенно сближаясь, два предела могут дать равновесие — приблизительное равенство оценок продавцов и покупателей – сбившее с толку всех, начиная с Аристотеля».

После таких догадок тридцатилетний Менгер решил, что нашел ключ к решению всех проблем политэкономии, и тут же принялся разрабатывать собственную систему политэкономии, положив в основу «господствующее влияние личного стремления к выгоде» и сделав «исходным пунктом экономического исследования человеческие потребности».

Основные положения экономической теории
«австрийской школы»

Теперь рассмотрим, какие еще открытия сделал Менгер, разыскивая причины экономических явлений внутри, а не за пределами человеческой психики.

Это тем более важно после того, как «младоавстриец» Хайек продемонстрировал всему миру, что в трудах Менгера содержится самое глубокое и безошибочное изложение всех теоретических постулатов австрийской школы17, а «ученики» только упрощали и искажали труды «Учителя».

Однако изучать Менгера тяжеловато – его труды слишком общи и коротки, но при этом утомляют многословным изложением самых очевидных истин и употреблением длинных словосочетаний вместо общепринятых кратких терминов. А существенное упрощение, к которому нам придется прибегнуть, – чревато неточностями. Тем не менее, попытаемся, быть краткими.

Самое главное и самое очевидное в теории Менгера состоит в следующем:

1) Основатель австрийской школы «при анализе всех экономических процессов исходил из определяющей роли субъективных факторов». Он называл это «атомистическим подходом» (поскольку все сводится к движению отдельных атомов-индивидом) и «экономическим монизмом» (поскольку корни абсолютно всех экономических явлений выискиваются в индивидуальной психике – субъективных мнениях18).

2) Менгер делит «все нужное человеку — блага вообще» на «блага, имеющиеся в избытке» и «экономические блага», к каковым относится только то, чего не хватает на всех19. Ценность (стоимость), по его мнению, имеют только экономические блага («когда доступного меньше нужного всем»).

Относительной редкостью благ Менгер объяснял и человеческий эгоизм, и возникновение собственности, и иерархию наших потребностей.

3) Первоучитель «австрийской школы» считает, что никакой «объективной ценности благ» не существует, что ценность чисто психологический феномен – субъективная оценка, даваемая на основе сугубо индивидуальных предпочтений. Более того, оценки разных людей – несоизмеримы, ибо у каждого свои критерии и своя система приоритетов. Потому и говорить об эквивалентности или неэквивалентности обмена некорректно, ведь равенство стоимостей предполагает, что в каждом благе есть нечто общее для всех благ – а именно такую объективность Менгер отвергает категорически. Отвергает он и единую цену товара, заменяя ее двумя принципиально различными: «ценой спроса» и «ценой предложения»20.

4) Почти все маржиналистические доктрины признают гедонизм (этику удовольствий) – философской основой своей экономической системы. Менгер же последовательно отказывается признавать, что человеку всегда присуще стремление к удовольствиям (избеганию страданий). Иначе пришлось бы признать, что наши мнения не первичны, а обусловлены неким врожденным качеством, и анализировать не субъективные оценки (свободные по сути своей), а некое объективное свойство человека21.

Но при этом сам Менгер проповедовал нечто весьма похожее на гедонизм, у него «потребности – это разновидность неудовлетворённых желаний (неприятных ощущений), вызванных отсутствием психофизиологического равновесия»

5) В отличие от многих маржиналистов, интенсивно использующих математику, Менгер считал невозможным выражать числами и, тем более, формулами ценность благ или количество приносимой ими пользы22. Этому, по его мнению, препятствуют:

— несопоставимость различных благ по важности и другим качественным характеристикам, да и сами качественные различия цифрами невыразимы;

— эмоциональная неустойчивость человеческих оценок и наша способность ошибаться.

Нужность каждого блага, по мнению Менгера, не имеет абсолютной величины, а выражается лишь условными терминами «больше-меньше» в сравнении с полезностью другого блага.

Такой подход привел к тому, что «австрийская школа» до сих пор избегает формул и графиков, а все ее оппоненты попрекают австрийцев за отказ от точных математических методов.

6) Обмен для Менгера – наиболее эффективный (выгодный) способ улучшения жизни людей, поскольку после обмена потребности обоих участников сделки удовлетворены лучше, чем до него.

Впрочем, не все виды обмена одинаково полезны: проанализировав четыре вида обмена («изолированный (случайный)», «монополистический», «в условиях ограниченной конкуренции» и «неограниченно конкурентный») Менгер приходит к весьма либеральному выводу – неограниченная конкуренция делает рыночные отношения максимально выгодными для всех.23

Однако полная гармония рыночного обмена по Менгеру невозможна, поскольку различия в субъективных оценках людей и изменчивость вкусов порождают колебания рынка, зачастую сильные. К тому же, те, кто лучше других умеет торговаться («наиболее сильные участники рынка»), нарушают рыночное равновесие в свою пользу.

7) Деньгами, по мнению, Менгера становится товар, наиболее пригодный к сбыту («наиболее ликвидный», выражаясь современным языком). А после превращения в деньги спрос на такой товар вырастает до «предельного максимума», поскольку всем нужна вещь, легко обмениваемая на другие вещи. Именно этим «Учитель австрийцев» объясняет всеобщую тягу к деньгам. По его мнению, людям нужны не сами деньги, а лишь простая дорога к чему-то более ценному, чем-то, что они желают сбыть.

8) Менгер делает только одну уступку общественным отношениям — «рынку в целом». Поскольку на этом рынке почти невозможно продавать один и тот же товар каждому покупателю по особой цене, «Основатель школы» допускает нивелирование (уравнивание) цен, причем на минимально возможном уровне, то есть на уровне цены, по которой этот товар приобретают для «удовлетворения самой маловажной нужды».

Так, например, за доски, предназначенные для изготовления мебели люди склонны платить больше, чем за те же доски, но уже для забора. Однако на общем, открытом для всех рынке все доски, по мнению Менгера, продаются по цене досок для забора, если, конечно, это самая маловажная нужда в досках. Точно также за первый кусок хлеба голодный заплатил бы больше, а за последний – влекущий пресыщение и ожирение гораздо меньше – но на рынке весь хлеб будет продаваться по цене куска для самых пресыщенных.

Такой метод определения цены обычно формулируется так: «предельная полезность блага равноценна (равна) пользе от последней единицы блага24 (то есть от единицы приобретаемой в последнюю очередь, когда более острые нужды удовлетворены)».

Кроме того, Менгер признает еще один фактор объективного характера, влияющий на стоимость – это естественная редкость25 товара. Например, картина Леонардо да Винчи или уникально-крупный алмаз очень дороги, не только потому, что их сильно хотят, но и потому, что они большая редкость (не тиражируемы).

9) Для объяснения «принципа убывающей важности»26 – то есть снижения ценности благ по мере удовлетворения (насыщения) потребности, а также для наглядной демонстрации «умозрительного процесса сопоставления ценностей различных благ» Менгер придумал таблицу (Смотри приложение № 1). Ныне она носит его имя и весьма популярна у многих экономистов.

В ней все величины абсолютно условны и для расчетов не предназначены. Просто цифры лучше слов показывают, что больше, а что меньше27. Менгер с помощью таких «больше-меньше» показывал, как:

— дополнительная единица одного и того товара снижает его ценность;

— пятая единица особо ценного товара снижает его стоимость до стоимости одной единицы товара пятой степени ценности.

Первый существенный вывод, к которому подталкивает Менгер при анализе своей таблицы таков: на развитом рынке все блага одного качества имеют ценность, равную субъективной оценке той единицы этого блага, которая приобретается для наименее желательного использования. Иными словами, наименее нужная вещь становится критерием оценки всех аналогичных вещей. Что кажется очевидным для всех рынков, где предложение легко превышает спрос.

Следующий вывод — при ограниченности ресурсов каждый вынужден думать, как распределить собственные средства так, чтобы удовлетворение всех потребностей было наилучшим (наиболее полным). Наилучшее же распределение, по мнению автора таблицы, таково, при котором все блага начинают казаться равноценными друг другу.28

10) Издержки производства, количество затраченного труда и другие объективные факторы, по мнению Менгера, не только не определяют стоимость продукта, но и сами имеют ценность лишь в той мере, в какой результаты производства (труда) кажутся покупателям достойными оплаты. При этом никого и никогда не волнует, сколь сильно издержался производитель или устал трудящийся – покупатель думает лишь о том, сколько он сам готов потратить на приобретение нужного товара.

Ценность благ, используемых для производства, по Менгеру, определяется ценностью произведенной с их помощью продукции (в конечном счете, ценностью того, что будет потреблено людьми).

В связи с таким пониманием Менгер полностью отказался от классического деления основных факторов производства на землю, труд и капитал. Ведь такое деление имеет смысл только для тех, кто считает, что указанные факторы влияют на величину стоимости по-разному. У Менгера же ни один из «производственных фактор» не имеет никакого влияния – все определяется мнением потребителя.

Но, сведя все ценности к оценкам потребителя, Менгер вынужден выстраивать очень длинные и весьма натянутые доказательство того, что любое стремление человека связано с каким-то потреблением. Поэтому у него всякий альтруизм и любая благотворительность представлены как обмен менее ценных благ на блага более ценные для филантропа. Точно так же «жажда прибыли», лишающая реального капиталиста многих видов простых человеческих удовольствий, превращается у Менгера в чистейшее стремление к более полному удовлетворению нужд предпринимателя в качестве «потребителя».

Зато, увлекшись доказательством того, что средства производства безразличны для образования стоимости, Менгер привлек пристальное внимание экономистов к тому, что один и тот же продукт может быть создан разными средствами. Что дало толчок поискам наиболее эффективного подбора-сочетания средств производства.

11) Менгер объясняет прибыльность вложения средств в «бизнес» (процент на капитал), как заправский юрист. По его мнению, владельцу этих средств причитается и при естественном ходе событий достается компенсация за «упущенную выгоду» (за отказ от проедания средств). А размер такой компенсации равен разнице между ценностью произведенного товара и гораздо меньшей29 ценностью использования тех же средств для личного потребления.

12) Основоположник «австрийской школы» был склонен считать, что стремление к выгоде является движущей силой и обмена, и производства, и человеческой истории в целом, поэтому довольно много рассуждал о «динамике обмена» и «истории развития экономических явлений».

13) Социальную роль экономической теории Менгер видел в том, чтобы научить правительства всех стран не вмешиваться в рыночные процессы, позволять гражданам самостоятельно достигать «предельной полезности» по каждому виду товаров. Это, по мнению Менгера, и приведет к естественной, свободной и ненасильственной гармонизации общественных отношений.30

А для того, чтобы научные рекомендации были «предельно исчерпывающими» Менгер разработал методику экономического анализа31, состоящую из трех этапов:

1 этап — историко-статистический: максимально полное изучение всех фактов в их развитии со скрупулезным подсчетом всех поддающихся учету величин.

2 этап – теоретический: выявление общих закономерностей и взаимосвязей между основными экономическими факторами. При этом Менгер считал, что экономической науке доступны только наиболее типичные и простейшие формы (стереотипы) экономических мотивов поведения человека, которые необходимо соотносить с такими же типичными формами неэкономических мотивов, выявляемыми другими социальными науками. Следовательно, ни экономическая наука сама по себе, ни все социальные науки в комплексе не могут и не должны претендовать на исчерпывающее знание человеческого поведения. А без таких претензий наука и сама не станет вмешиваться в естественный ход событий и другим (еще более невежественным) не позволит.

3 этап – практический: составление детальных планов (программ) для правительства.

Впрочем, Менгер отвергал далеко не все виды вмешательства в экономику. Так к полезным механизмам, придуманным человечеством для того, чтобы способствовать успешному «взаимодействию индивидуальных стремлений» он относил: язык, деньги, законы, рынки32, добровольные сообщества, официальные организации и государство в целом. Более того, он был уверен, что в будущем возможно изобретение и распространение иных, не менее эффективных социальных механизмов гармонизации экономики. Именно в этом Менгер и видит подлинный прогресс человечества, которому правильная экономическая теория должна всемерно способствовать доступными ею средствами вразумления и просвещения как власть имущих, так и широких народных масс.

В последующем научная методика Менгера была значительно детализирована и пополнена его учениками. Сегодня она называется «теорией органического (эволюционного) развития» или «теорией спонтанных порядков», а также внедряется во всем мире с помощью «интернациональной системы распространения экономически эффективных знаний».

Как Э. Бём-Баверк и Ф. Визер
сделали австрийскую школу популярной

Субъективизм Менгера вполне соответствовал духу времени. В конце XIX века все социальные и даже многие естественные науки энергично переключались на исследование внутреннего мира человека, отыскивая там корни явлений, которые еще недавно представлялись «воплощением Божественных идей» или «объективной реальностью, независимой от ощущений».

Однако большой популярностью Менгер не пользовался, поскольку писал мало и вяло, ограничиваясь общими рассуждениями, в то время как абсолютное большинство читающей публики предпочитало книги, яркие, понятные без особого напряжения, непосредственно отвечающие на самые актуальные, практические вопросы.

Именно поэтому книги Менгера вышли маленькими тиражами и при его жизни не переиздавались33. Да и с политэкономической кафедры его, в конечном счете, «выжили» более удачливые коллеги, недовольные тем, что какой-то юрист, плохо владеющий современными математическими методами, занимается отвлеченными разглагольствованиями.

Так бы и остался «основатель австрийской школы» гуру для узкого круга юристов-экономистов, если б в этом кругу не появились два «молодых да ранних» чиновника — Эйген фон Бём-Баверк34 и Фридрих Фрайхерр фон Визер35. Когда Менгер начал читать свои лекции Е. Бём-Баверк и Ф. Визер уже закончили юрфак Венского университета, но это не помешало им заглянуть в «альма-матер» и увлечься «новой экономической теорией».

Бём-Баверк и Визер были ровесниками, родственниками и лучшими друзьями с детства, поэтому все делали вместе, удачно распределяя роли между собой. При этом первый из успешного адвоката стремительно превращался в крупного чиновника, а второй также стремительно превращался в маститого научного деятеля, завоевывавшего авторитет обстоятельными трудами и популярными трудами по хозяйственным вопросам.

Эти двое сделали доктрину своего нового друга и учителя Менгера знаменитой и популярной. Красноречивый и практичный Бём-Баверк общался с широкой публикой, высоким начальством и умело организовывал мероприятия, приносящие славу «австрийской школе». А трудолюбивый и обстоятельный Визер писал пухлые научные труды, разрабатывая в подробностях идеи Менгера, много и активно преподавал, вербуя все новых и новых единомышленников из числа ученых, преподавателей, студентов…

Лучший российский знаток творчества австрийской школы В. С. Автономов справедливо заметил: «Группа австрийских теоретиков предельной полезности заслуживает названия школы прежде всего потому, что у нее был учитель с непререкаемым научным авторитетом — Карл Менгер. Почти невозможно найти какую-либо идею или концепцию Бём-Баверка, Визера и их последователей, которую не предвосхищали бы отдельные положения из «Оснований политической экономии» Менгера. Против Менгера невозможно выдвинуть большинство критических аргументов, которые обычно высказываются против его «непоследовательных последователей»».

Однако бесспорно и то, что реальным лидером («главой») австрийской школы36 считается Эйген Бём-Баверк: именно он вел эту школу от победы к победе, именно он сделал ее достоянием широкой публики своими яркими и популярными произведениями37, считающиеся классическим изложением австрийской версии «теории предельной полезности». Он же в качестве неоднократного и многолетнего министра финансов Австрии первым реализовывал эту теорию на практике.

Для Бём-Баверка, как и для Менгера, не «Божья десница» и не «объективные законы экономики» диктуют, во сколько оценивать то или иное благо. Наоборот, свободная субъективная воля индивида – единственный источник таких оценок, а значит и реальная основа, первопричина всех экономических процессов. Все, что происходит в экономике, по его мнению, есть «равнодействующая индивидуальных предпочтений и решений».

Бойко полемизируя с классиками, Бём-Баверк ссылками на то, что каждый решает сам, отвергал доктрины, согласно которым стоимость определяется объективными факторами — «издержками производства» или «средним временем труда, затраченным на производство». Причину всех этих, «якобы объективных источников стоимости» Бём-Баверк видит в «интенсивности индивидуальной потребность» и «субъективной градации потребностей по их важности для данного конкретного индивида».

«Предельная полезность» для него — реально существующий предел желаний, до которого снижается интенсивность каждой конкретной потребности по мере ее удовлетворения. А, с другой стороны, и тот максимум, до которого может повыситься совершенно неудовлетворенная потребность. В результате ценность любого товара, по Бем-Баверку, колеблется между суммарным минимумом товаров, которые согласны получить при обмене продавцы, и суммарным максимумом, который готовы пожертвовать покупатели. Любое повышение предложения склоняет «стоимость товара» к минимуму, любое повышение спроса – к максимуму.

Вот только прибыльность капитала Бём-Баверк в отличие от Менгера объяснял не как «компенсацию упущенной выгоды», а как «разницу в оценке благ настоящих и будущих». Мол, человеческое желание получить все и сразу сильнее желания иметь это в далеком будущем. А, вкладывая капитал, его оценивают по будущему продукту (то есть низко). Когда же продукт получен, он ценится как настоящий, то есть гораздо выше. Отсюда и прибыль — разница между оценкой в настоящем и той оценкой, которая давалась раньше — на будущее. И чем больше времени прошло с момента вложения капитала, тем крупнее разница (прибыль). Это, по мнению, Бём-Баверка и создает эффект прироста капитала в геометрической прогрессии (на какой-то процент ежегодно).

Бём-Баверк излагал все просто и ясно – точно так же, как выступал в суде или убеждал в собственной правоте дряхлого австрийского императора. Примерами, на которых этот «Демосфен ХХ века» объяснял теорию австрийской школы, становились Робинзон Крузо38, проживающий на пустынном острове, и персонаж из анекдотов, постоянно теряющий свои вещи39. «Умри, но лучше Бём-Баверка о теории предельной полезности не скажешь!», — до сих пор повторяют поклонники австрийского красноречия.

Зато ничего принципиально нового в сравнении со своим учителем этот очень занятый государственный деятель не придумал и не сказал. Даже наоборот допустил целый ряд искажающих натяжек и упрощений, ставших предметом справедливой критики и заслуженных насмешек.

Так Бём-Баверк:

— каждый раз приспосабливал взгляды Менгера к текущим событиям, к очередной конъюнктуре рынка, как бы забывая свои предыдущие приспособления;

— для пущей наглядности очень часто называл «меновую ценность» объективной, присущей самим материальным благам. Более того, Бём-Баверк различал субъективную и объективную стоимость: первая у него — личная оценка товара потребителем и продавцом, а вторая — меновые пропорции, складывающиеся на реальном рынке. Хотя чисто теоретически он поддерживал Менгера в том, что любая ценность – это всего лишь субъективная оценка «предельной пользы»;40

— в иерархической шкале ценностей (таблице Менгера) оставлял пустые столбцы и строки, что, по его мнению, делало таблицы реалистичнее: дескать, пропуски в строках показывают, что не всякая потребность делится на равные части (единицы), а пропуски в столбцах – предназначены для того, чтобы каждый внес туда свои оригинальные потребности;

— делая уступку математическим методам, признал, что любой неудовлетворенной потребности может быть дана численная оценка (причем денежная) – «цифровое определение величины наслаждений и лишений, позволяющее сравнивать и складывать такую потребность с другими потребностями», и в то же время старательно избегал цифр, формул, графиков;41

— колеблясь между первостепенностью удовольствий и страданий, пытался дать от имени одного субъекта две разные оценки каждому благу: одну связанную с мечтами о будущих наслаждениях, другую — с реальными мыслями о том, чем придется пожертвовать во имя приобретения желанного блага;

— подспудно считал объективные факты (особенно такие как «состояние спроса и предложения», «реальные цены на рынке», «уровень благосостояния») тем, что на самом деле определяет мнения о ценности. Более того, Бём-Баверк зачастую определял ценность не интенсивностью потребности (не субъективным мнением) человека, а платёжеспособностью как отдельного потребителя, так и всех потребителей в целом. Хотя последовательная логика австрийской школы не позволяла считать нечто объективное (независимое от мнений) первичнее субъективной оценки.

Зато, соединяя идеи Менгера с идеями его противников (в том числе политэкономов классиков), Бём-Баверк создал систему, где каждый не очень внимательный и не очень последовательный читатель, найдет что-нибудь подходящее для любой экономической проблемы. В результате ряды сторонников австрийской школы увеличились в тысячи раз.

Кроме того, Бём-Баверк запустил в обращение множество адвокатских приемчиков запутывания тех, кто пытается опровергнуть «австрийскую школу». Например, противники говорят, что человек не может так быстро и точно исчислять «предельную полезность» согласно громоздким формулам маржинализма. А Бём-Баверк засыпает их целым потоком опровержений:

— мы вычисляем «предельную полезность» так часто – что начинаем делать это быстро, почти мгновенно;

— зачем же считать точно – достаточно приблизительно;

— чрезмерная расчетливость невыгодна, она отнимает много сил и времени – потому и считаем быстро;

— зачем считать – если можно вспомнить результаты прежних расчетов;

— зачем считать самому – в обществе есть, кому этим заниматься, каждый выполняет свою мизерную долю расчетов;

— и т. д., и т. п.

И Бём-Баверка нисколько не пугала путаность и опровержимость столь наивных аргументов, он хорошо знал из личного адвокатского опыта, что публика и присяжные, огорошенные таким количеством слов, не станут все проверять и опровергать, а подумают: «Так много – значит хоть что-то да верно!»

Впрочем, и сам Бём-Баверк никогда не заморачивался кропотливым анализом сложных ситуаций. В его книгах все разбирается на простейших примерах, за исключением тех случаев, когда нужно запутать оппонента. И такой подход весьма выигрышен для австрийской школы: противники выглядят погрязшими в сложных проблемах, а «учение Менгера» - простым и доступным каждому. За это Бём-Баверка и называют «красноречивым пропагандистом» и «умелым полемистом» в борьбе с конкурирующими теориями.

Фридрих Фрайхерр фон Визер родился в один год с Бём-Баверком, начал печататься раньше, прожил на 12 лет дольше, но всю жизнь оставался в тени своего знаменитого друга и соратника.

Хотя именно Визер своими объемными научными трудами42 придал доктрине австрийской школе подлинно научную весомость. Им же придуманы многие важные термины и даны обстоятельные определения основных понятий австрийской «теории предельной полезности». 42 года он излагал «теорию Менгера» с профессорской кафедры.

Вместе с тем, Визер фактически не выходил за пределы идей, изложенных Менгером и Бём-Баверком. Он занимался их детальной проработкой и научным оформлением. К числу его наиболее значительных заслуг относят применение «принципа предельной полезности» к:

— оценке издержек производства и распределения;

— анализу прибыли в качестве упущенной выгоды (как у Менгера);

— ценности средств производства (его систему оценки средств производства по стоимости годного для потребления продукта до сих пор называют по-Визеровски юридическим термином «теория вменения»);

— отысканию правильной (разумной) доли в произведенном продукте, которая должна доставаться каждому фактору производства (земле, капиталу, труду) и даже каждому отдельному средству. Здесь Визер предлагает отказаться от искусственных и невозможных мысленных экспериментов Менгера 43 и ориентироваться на рыночную стоимость каждого фактора;

— нахождению равновесных состояний рынка (где «предельная ценность благ» и «издержки на их производство» достигают баланса, при котором каждая единица удовольствия требует одной единицы усилий (жертв))44;

— анализу текущей хозяйственной практики и проблем экономического развития (эволюции) национального хозяйства в целом;

— созданию экономической модели целесообразной организации немецкого национального сообщества и даже всего человечества. С точки зрения Визера, бесконтрольная экспансия частного капитала влечет за собой нежелательные общественные противоречия, которых следует избегать за счет государственного регулирования.

Увлечение Визера идеями государственного вмешательства в экономику (централизованным планированием), а также решающей ролью наций и личностей (вождей, пионеров, новаторов) сблизило его сначала с австрийскими социалистами, а потом с фашисткой партией Муссолини и с национал-социалистической партией Гитлера.

Ранее упомянутый В. С. Автономов так определяет роль и значение Визера: «Это «завершение системы», упорядочивание различных идей разных авторов, эклектическое стремление к компромиссам, максимальное расширение объекта исследования, иногда за счет меньшей глубины исследования (особенно по сравнению с Менгером)».

Радикальный либерализм «молодой австрийской школы»

Рассказ об австрийской школе был бы не полным без краткой характеристики «молодой австрийской школы» и деятельности нынешних последователей Менгера.

Молодая австрийская школа знаменита не достижениями в области экономической теории, которые обнаруживаются только при достаточно сильном углублении в детали и частные вопросы, а темпераментной пропагандой либерализма: яркими книгами в пользу свободы и против государственного вмешательства в экономику.

Самыми выдающими в плеяде «новых австрийцев» были Людвиг фон Мизес45 и Фридрих фон Хайек46. Первый доказывал, что любое государственное вмешательство в экономику ведет к паразитической бюрократизации всей общественной жизни, а второй пошел дальше своего учителя и написал несколько бестселлеров, разоблачающих государственное регулирование как прямую дорогу к рабству.

Все представители молодой (младшей) школы (особенно Хайек) утверждали, что строят свои теории на менгеровском фундаменте, отказываясь от всех новаций его непоследовательных учеников47. Но на самом деле, «молодые» ушли от теорий Менгера гораздо дальше своих предшественников — старых (классических) австрийцев. Из всех доктрин австрийской школы «молодежь» отбирала и выпячивала лишь то, что способствовало «делу свободы» и препятствовало государственному регулированию. Даже ключевая для австрийской теория предельной полезности Мизесом и Хайеком была взята на вооружение только в качестве хорошего аргумента в пользу свободы и разнообразия мнений.

Мизес называл государственное вмешательство в хозяйственную жизнь нарушением естественных процессов, вытекающих из свободолюбивой природы человека. А в качестве предельной противоестественности рассматривал социализм, находя его «логически и практически неосуществимым».

У центральных властей (планирующих органов), по мнению Мизеса, после нарушение естественного ценообразования не останется никаких объективных критериев определения силы и содержания потребностей простых людей. Значит, все ресурсы такая власть будет распределять вслепую, что приведет к перепроизводству ненужного барахла и дефициту всего остального, а также чудовищному несоответствию качества продуктов запросам потребителей. Коротко говоря, господство планирующей бюрократии порождает катастрофический хаос.

Мизес противился даже таким формам государственного вмешательства, как расширение системы социального страхования, увеличение пособий по безработице, сокращение рабочего дня, создание бесплатных школ и больниц. По его мнению, ничего кроме дармоедства такая псевдогуманность породить не может.

Единственное, что, по его мнению, должно делать государство – защищать свободный конкурентный рынок от всех форм насильственного и монополистического вмешательства, поощряя тем самым частную инициативу. Для этого нужны строгие и стабильные законы, однозначно определяющие правила игры на рынке.

Хайек яростно боролся не только с социализмом, но и с новомодной экономической теорией кейнсианством.48

Он призывал анализировать реально воспринимаемую каждым «волю индивида», а не некие сверхчувственные «воли единств (совокупностей, агрегатных величин)», каковые, по его мнению, воспринять органами чувств невозможно. Иными словами, существуют только индивиды-кирпичики, а составленное из них общество самостоятельного значения не имеет, поскольку нет ничего, что можно назвать волей общества.

Да и вообще Хайек был абсолютно уверен, что никаких объективных (сверхиндивидуальных) факторов, влияющих на определение стоимости, не существует. Для него вся экономика – это столкновение индивидуальных устремлений. А все, что сверх того, — выдумки богословов, философов, коммунистов, нацистов и иных мистификаторов, склонных порабощать, навязывая окружающим собственную волю под видом чего-то более ценного, чем воля отдельного человека. Подобное навязывание Хайек и призывал решительно пресекать, как и любые другие формы насилия — дабы ничто не мешало индивидуумам стремиться к «личной выгоде» и достигать ее на условиях взаимности, в том числе посредством обмена менее ценного на более ценное.

Исследователи истории экономических учений, утверждают, что именно страстная проповедь Мизеса и Ф. Хайек не позволила «австрийской школе» растворится в едином потоке маржинализма, как это произошло с другими школами данного направления.

Современное доминирование «австрийской школы»

Почти полтора века прошло с тех пор, как Менгер сформулировал свою доктрину. За эти годы возникли и растворились в небытии многие экономические школы. Между тем как австрийская школа добилась серьезного доминирования на рынке экономических идей. Любой современный специалист в области экономики хорошо знает и активно использует многие идеи австрийской школы.

Именно австрийская школа является экономическим ядром современного «неолиберализма».

Более того, теория Менгера находит применение не только в чистом виде, но и в сочетании с другими теориями. И с каждым новым «ученым-экономистом» таких сочетаний становится больше.

С 1982 года в США (Оберн штат Алабама) активно действует Институт Людвига фон Мизеса (Ludwig von Mises Institute), ежегодно проводящий конференцию экономистов-исследователей австрийской школы, а также различные семинары. Там же издается ежеквартальный научный журнал по экономике «Quarterly Journal of Austrian Economics» и несколько журналов общеэкономической тематики.

Кроме того, материалы, посвященные современному развитию австрийской школы, публикуются в журналах «The Review of Austrian Economics».

В 1996 году в тех же США организовано «Общество по развитию Австрийской экономической школы» (Society for the Development of Austrian Economics).

С 2004 года в Праге «Либеральный институт» организует ежегодные конференции для последователей австрийской школы.

В то же время можно предположить, что финансовый кризис, разразившийся летом 2008 года в США и к осени охвативший большинство финансовых рынков, нанесет ощутимый удар по «австрийской школе» и экономическому либерализму вообще. Предполагается, что вновь, как после Великой депрессии, австрийцев оттеснят неокейнсиканцы с их идеями государственного регулирования экономики и вливания дармовых денег. По крайней мере, вливание невиданных денежных сумм под низкие проценты уже наблюдается повсеместно.

Преимущества и недостатки австрийской школы

Маржинализм вообще и австрийскую школу в частности многие ученые рассматривают как теорию, давшую ответы на вопросы, не находившие разрешения в рамках классической политэкономии.

Дескать, классики искали корни стоимости в производстве и сводили стоимость к издержкам производства (в первую очередь к количеству затраченного труда). А более внимательное изучение фактов с помощью развившегося в конце XIX века статистического учета показало отсутствие каких бы то ни было зависимостей (пропорций) между количеством издержек производства (труда) и стоимостью произведенных товаров.

Кроме того, регулярные кризисы массового перепроизводства (когда лишними (нереализуемыми) оказывались практически все виды товаров), широкая практика скидок и распродаж опровергали выводы классиков, считавших такие явления редкими аномалиями, а не естественными и весьма распространенными явлениями.

С другой стороны, в конце XIX века во всех науках росло и ширилось внимательное отношение к внутреннему миру человека, к его предпочтениям и мнениям. Поэтому «австрийская школа в экономике», считающая субъективное мнение основой всех экономических процессов, не могла не появиться. Ведь классическая политэкономия вообще абстрагировалась от того, почему и с какой силой люди стремятся потреблять то или это. Вкусы и привычки потребителей принимались как данность, не требующая дополнительного изучения в рамках экономической науки, оперирующей общесоциальными категориями, описывающей состояния рынка в целом.

И австрийская школа, действительно, дала экономической науке много полезных знаний о человеческих потребностях, а также методику более детального изучении спроса и предложения, анализа иерархии, структуры и динамики предпочтений потребителей.

Австрийской школе многие благодарны еще и за то, что она стала «эволюционистским преодолением революционной трудовой теории стоимости марксизма»49, считавшего стоимость – «овеществлением общественно-необходимого труда» и призывавшего насильственно «экспроприировать экспроприаторов прибавочной стоимости».

Однако зацикленность на субъективных мнениях делает «австрийскую школу» весьма однобокой доктриной. В рамках этой школы практически невозможно:

— анализировать объективные факторы, навязывающие нам субъективные мнения;

— выявлять закономерности, которые присущи экономике в целом и не сводятся к сумме действий отдельных потребителей.

Литература

1. Австрийская школа в политической экономии: К. Менгер, Е. Бём-Баверк, Ф. Визер, М. Экономика, 1992.

2. Автономов В. С. Австрийская школа и её представители, http://www.bookssite.ru.

3. Аникин А. В. Юность науки, М. Политиздат 1979.

4. Бём-Баверк Основы теории ценности хозяйственных благ, http://www.bookssite.ru.

5. Большая энциклопедия абсолютных и относительных знаний, М. «Рипол классик», 2005.

6. Визер Ф. Теория общественного хозяйства, http://www.bookssite.ru.

7. История экономических учений. Курс лекций. Под редакцией Н. Каратаева. М., 1989.

8. Калашников А. П. Современный маржинализм: Критика теории и практики. — Киев, 1982.

9. Менгер К. Основания политической экономии, http://www.bookssite.ru.

10. Мизес Л. Бюрократия и Мизес Л. Запланированный хаос http://www.bookssite.ru.

11. Новый энциклопедический словарь, М. «Рипол классик», 2006.

12. Осадчая И. М. Консерватизм против реформизма: Две тенденции в буржуазной политэкономии. М., 1984.

13. «Философский энциклопедический словарь» М. «Советская энциклопедия» 1989.

14. Хайек Ф. Дорога к рабству и Хайек Ф. «Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма», http://www.bookssite.ru.

15. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Мультимедиа-издательство «Адепт» 2002.

16. Ягдаров Я. С. История экономических учений. М. «Экономика», 1997.

Приложение № 1.

ТАБЛИЦА МЕНГЕРА